Средиземье. Путь Майара

Кун Андрей Владимирович

В лесу темновато и я, боясь споткнуться или врезаться в дерево, бежал не быстро, медленно сокращая расстояние, и уже чувствовал его настрой - смесь ужаса и паники, боязнь того, что жить осталось совсем немного.

Я догнал его - едкий запах пота и страха, который я ощущал безо всяких магических способностей. Он, услышав мои шаги, обернулся, что-то закричал, и, споткнувшись о корень, упал на спину.

Я подошел и спокойно приставил клинок к шеи. Прощай, мужик.

Чувствовал ли я жалость? Совсем немного. Когда ты встаешь на путь разбоя, и начинаешь вырезать путников и

богатых купцов, а их жен (наверняка) насилуешь, то рано или поздно будь готов ответить за свои поступки. Так что, если не я, то кто ни-будь другой поставит жирную точку, в этой неудачной и бесполезной жизни.

В последний момент я удержал руку. Всему виной неожиданная, но здравая мысль.

– Жить хочешь?

– Да, да, очень хочу, - мужик забормотал торопливо, словно стараясь успеть сказать как можно больше, и этим разжалобить меня.
– Я всё для вас сделаю сударь, всё что прикажете.

– Еще в банде люди есть? Отвечай быстро.

– Нет. Вчерась кривой Дэк умер, и нас пятеро осталось. И теперича я последний. Не убивайте меня, - мужик встал на колени.

Ага, вспомнил про жалость. Почему практически все убийцы так трепетно относятся к собственной жизни, при этом не стесняясь отнимать чужую? Почему, когда другой человек просит у тебя сохранить ему жизнь, ты глумливо смеешься и мерзко шутишь.

Но я уже остыл от боя, и от желания отомстить. И мне не хотелось его убивать. Но зато мне бы пригодились их нечестно нажитое богатство - если оно у них есть. Это и была та мысль, что вовремя пришла мне в голову, и не позволила добить лучника.

– Откуда пришли?

– С севера, господин.

– Из Арнора, что ли?

– Да, - он наклонил голову.

Это что, ты так стыд показываешь? Неудобно, что встал на такую тропинку? Раньше надо было каяться.

– В Вашей шайке что-то осталось на черный день? Вы что-то припрятали?

– Ээээ.., - вот же человек! На кону его жизнь, а у него жадность прорезалась.

Я снова приставил клинок к его шеи, и слегка нажал. Надо же помочь разбойнику принять верное решение. По грязной коже потекла струйка крови.

– Отдашь всё - будешь жить.

– Ладно, ладно, как скажете, - наконец то я слышал правильные слова.

– Далеко до вашего поганого лагеря?

– Нет, не очень, примерно с лигу.

– Вставай, - я грубо поднял его за шиворот, и обыскал. В сапоге нашелся нож, который я засунул себе за пояс. Потом перехвалит со спины две его руки одной своей, и пошевелив по траве носком сапога, нащупал лук. Придерживая мужика, поднял его, и осмотрел - дрянное, слабое, оружие, мой орочий трофей куда серьезней. Я отбросил лук в сторону и повел разбойника к дороге. Где бы ни был их лагерь, коня на дороге оставлять не стоит.

Вернувшись на тракт, я понял, что всё кончено - оставшиеся в живых не подавали признаков жизни. Потом я рассмотрел что-же заставило Яблоко упасть. Так и есть. Эти гады, натянули поперек дороги веревку, привязав ее к двум деревьям.

Да уж, скачи Яблоко чуть быстрее, всё могло бы обернуться куда трагичней.

Перерубив веревку, я связал ею руки лучника, уложил его мордой в землю, и подошел к коню.

–

Тише, тише, парень, - я погладил Яблоко по голове, почесал за ушами. Он всхрапнул, от меня пахло кровью, видно это не понравилось лошади.

Успокоив четвероного друга, я наклонился и посмотрел его запястья - именно так называются колени у лошади. Содранная кожа, немного крови, но вроде ничего страшного.

– Жить будешь, Яблоко. Мы с тобой отделались парой синяков и легким испугом,- потрепав еще раз коня по шеи, я принялся осматривать разбойников.

Всё понятно. Вонючая одежда, плохенькое оружие. У одного, того кого я убил, метнув кинжал, нашелся кошелек с несколькими серебряными монетами. Забрав кошелек, а также свой кинжал, я оттащил разбойника на обочину. Следом перетащил и остальных трех членов банды. Нечего этой падали дорогу марать.

Потом вспомнил про нож лучника и достал его из-за пояса. Так, слабый металл, плохая выделка. Нам такое не нужно, отправляйся в кучу трупов.

– Встаём, - закончив осмотр, я подошел к молчаливо лежащему лучнику.
– Веди к вашей берлоге.

И мы пошли в лес. Одной рукой я придерживал разбойника, второй вел в поводу Яблоко.

– Я всё отдам, у нас много, только меня не убивайте, - где-то в середине пути взмолился лучник.

– Если всё отдашь, не убью, - еще раз пообещал я.

Тем временем стемнело окончательно. В разрывах туч появилась Луна и несколько звезд. Ветер усиливался. Далеко, на пределе слышимости, завыл волк. Минут через двадцать мы спустились в овражек. Здесь и нашлось пристанище разбойников. Небольшая пещерка в склоне, выложенный камнями очаг, несколько чурбаков для сиденья, и чуть в стороне - ручеек.

– Ну, давай, показывай свои сокровища.

– Они в пещере, - он мотнул головой.

– Веди. Я за тобой. И шутить не советую. Попробуешь выкинуть фокус, прикончу, - черт его знает, может там и есть ловушки, но я сомневался, и говорил так, на всякий случай.

Пещера небольшая, и мерзкая настолько, что и лишнюю секунду оставаться в ней не хотелось. Внутреннее помещение - метра четыре на четыре, с несколькими подпорками под потолок, и топчанами вдоль стен. На них лежали засаленные шкуры и тряпки - даже смотреть на это неприятно, не говоря уж про то, что трогать.

Дав зрению привыкнуть к темноте, я развязал лучнику руки и позволил ему зажечь небольшой огарок, который стоял на камне.

Затем разбойник сдвинул одну из кроватей в сторону. Там, под несколькими досками, обнаружился тайничок, и разбойник, вытащил оттуда небольшой сундучок и поставил его у моих ног.

– Всё?

– Да, больше у нас нет,- врешь, я же тебя чувствую, понимаю твой настрой, и эту подленькую мысль - утаить часть хабара, воспринимаю достаточно отчетливо.

– А мне сдаётся, что это не всё, - я вытащил кинжал и снова прижал к его шеи.
– У тебя последний шанс купить жизнь. Еще одна попытка глупая попытка, и ты попрощаешься с этим миром.

– Я понял, понял, простите меня, сударь.

Ну, вот славно. Второй тайничок нашелся снаружи, на склоне оврага, под упавшим деревом - платяной, тугой мешок, весьма приличный по весу.