Средиземноморский пират

Касслер Клайв

15

Море без устали скручивалось в высокие гребни волн и грозило, как зловещий перст судьбы, прежде чем удариться в неподвижные серые скалы. Воздух был теплым и прозрачным, с юго-запада веял легкий ветерок. Призрак, каким казалась Первая попытка, — белый стальной призрак — двигался тихо и осторожно и все ближе и ближе подходил к кипящим волнам, пока стало казаться, что крушение неизбежно. В самое последнее мгновение Ганн повернул штурвал, положив Первую Попытку на параллельный курс по отношению к скалистому

берегу. Он внимательно поглядывал на остроконечные скалистые вершины, двигаясь по показаниям фазометра, измеряющего глубину, всего в каких-то пятидесяти метрах от берега.

— Как мы обуздали этот прибой? — спросил он, не поворачивая головы. Его голос был тихим и уверенным; сам он оставался таким же спокойным, как и рыбак в лодке на безмятежном озере в Миннесоте.

— Твой старый инструктор по мореплаванию гордился бы тобой, — отозвался Питт. В отличие от Ганна он продолжал смотреть вперед.

— Это совсем не так страшно, как кажется, — сказал Ганн, указывая на фазометр. — Глубина дна под килем около двадцати метров!

— Двадцать метров на участке протяженностью менее ста метров — этого вполне достаточно.

Ганн приподнял одну руку от штурвала и снял морскую фуражку с золотой кокардой, вытирая выступивший на лбу пот.

— Такое явление нередко наблюдается в районе, свободном от внешних рифов.

— Это хороший признак, — задумчиво произнес Питт. — Достаточное пространство для маневра подводной лодки, чтобы ее не заметили с поверхности.

— Ночью, может быть, — возразил Ганн. — Но днем слишком видно. Вода прозрачная, и видимость достигает тридцати метров. Кто-нибудь стоящий на крутом отвесном берегу может запросто посмотреть вниз и заметить стометровый корпус, лежащий на дне.

— Также нетрудно будет заметить и ныряльщика, — Питт повернулся и взглянул на виллу, расположившуюся, как крепость на скалистой вершине горы.

— Тебе нужно будет иметь это в виду, — задумчиво произнес Ганн. — Фон Тилль может видеть любое твое движение. Держу пари, что у него есть пара биноклей, которые следят за каждым нашим шагом с того момента, как мы подняли якорь.

— Я тоже уверен в этом, — отозвался Питт. Окружавшая красота пейзажа на какое-то мгновение захватила его внимание. Лазурные руки Эгейского моря ласково окружали античный остров, ослепительный блеск солнца и воды дополнял морской пейзаж. Только рев бушующего прибоя вторил мерному рокоту корабельных двигателей, да иногда крик одинокой чайки врывался в этот шум. За скалистым берегом на склоне гор, на обширном зеленом лугу паслось стадо, оно напоминало маленькие неподвижные очертания коров на ландшафтах Рембрандта. И внизу, в защищенных от ветра бухтах, среди невысоких утесов, и на берегу лежали кучи выбеленных на солнце досок и бревен, прибитых волнами.

Питт был захвачен этим великолепием и покоем. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы вернуться мыслями к работе. Этот загадочный район спокойной воды уже приближался, он лежал в трех четвертях мили от носа корабля. Питт положил руку на плечо Ганна:

— Спокойный бассейн.

Ганн кивнул.

— Да, мы приближаемся. При нашей нынешней скорости мы войдем в него уже через десять минут. Твоя команда готова?

— Все одели снаряжение и ждут, — коротко ответил Питт. — Они знают, чего можно ожидать. Я велел им собраться по правому борту

за капитанским мостиком, чтобы их не было видно с виллы.

Ганн надел фуражку:

— Обязательно напомни им, чтобы они прыгали в воду как можно дальше от корпуса судна. Если кого-то затянет к винтам, могут быть неприятности.

— Я не думаю, что им нужно это повторять, — спокойно отозвался Питт. — Они все опытные парни. Ты же сам мне это говорил.

— Ты прав, — буркнул Ганн. Он повернулся к Питту. — Я собираюсь держать курс вдоль береговой линии еще мили три. Мы должны одурачить фон Тилля и заставить его подумать, что мы занимаемся обычным промером глубин и составлением карты. Надеюсь, что он клюнет на эту уловку.

— Мы скоро узнаем это. — Питт сверил свои часы с корабельным хронометром. — Сколько времени займет твоя прогулка?

— Я собираюсь сделать несколько кругов и быть здесь в 14.10. Так что у вас есть ровно пятьдесят минут, чтобы найти субмарину и выбраться назад. Ты с моими людьми будешь ждать корабль, ты слышишь меня?

Питт ответил не сразу. Широкая улыбка появилась на его губах, и веселые искорки запрыгали в живых зеленых глазах.

Ганн изумленно посмотрел на него:

— Неужели я сказал что-то смешное?

— В какой-то момент ты напомнил мне мою маму. Она обычно говорила, что, когда за мной приплывет корабль, я, вероятно, буду ждать его на автобусной остановке.

Ганн уныло покачал головой.

— Если ты не вернешься назад, я, по крайней мере, буду знать, где искать. Ну, закончим с этим. Тебе пора одевать водолазное снаряжение.

Питт просто кивнул в ответ, молча покинул душную рулевую рубку и спустился на палубу вниз по трапу. По правому борту Первой Попытки он увидел пятерых загорелых парней, которые ждали его. «Им не откажешь в благородстве и смелости», — подумал Питт. Как и Питт, все они были только в черных плавках. Ребята деловито возились с дыхательными приборами и шлангами аквалангов: каждый проверял снаряжение другого, чтобы быть до конца уверенным, что клапаны акваланга и шланги находятся в нужном положении.

Ближайший пловец Кен Найт посмотрел на подошедшего Питта.

— Я уже подготовил снаряжение для вас, майор. Надеюсь, вам подойдет регулятор с одним шлангом, к сожалению, НУМА не снабдила нас двойными в это путешествие.

— С одним шлангом будет даже лучше, — бодро ответил Питт. — Он надел ласты, прикрепил нож к икре правой ноги: затем надел на голову маску с трубкой. Маска была широкой, что позволяло пловцу иметь обзор в сто восемьдесят градусов. Следующими были акваланг и регулятор. Он уже начал было возиться с креплениями акваланга, когда неожиданно шестнадцатикилограммовые баллоны были подняты с палубы и водружены на его спину двумя крепкими руками.

— Ты ни дня не можешь обойтись без моих услуг, — помпезно произнес Джордино. — Это просто наказание для меня.

— Настоящее наказание — это то, что я мирюсь с твоим хвастовством и крайним эгоизмом, — кисло произнес Питт.

— Ну вот, ты опять нападаешь на меня, — Джордино попытался показаться обиженным, но у него ничего не получилось. Он повернулся и посмотрел вниз на убегавшую воду; после долгой паузы он медленно произнес: — Господи, посмотри, какая прозрачная вода! Она чище, чем в сосуде с золотой рыбкой.