СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЕВРОПА. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Шрифт:
Приковывать себя цепью св. Семеону было не в первой, еще раньше он то замуровывал себя в келье в Теланиссу (Тель-Нешн), то там же жил на горе, приковав себя к ней цепью. Но о клопах св. Симеон не забывал никогда: «Когда снимали цепь, под кожаным подкандальником нашли 20 огромных клопов, которых добровольный мученик кормил своей кровью». (ibid)
Вши
В средние века вши — «Божьи жемчужины» — почитались и считались признаком святости отнюдь не за свою древнюю историю (недавно палеонтологи обнаружили вошь, которая жила в оперении птиц еще 44 миллиона лет назад). Дело, вероятно, в том, что «причащающиеся кровью» насекомые как бы становились освященными — ведь они питались христианской
Кормить собой вшей, как и клопов, считалось «христианским подвигом». Последователи святого Фомы, даже наименее посвященные, готовы были превозносить его грязь и вшей, которых он носил на себе. Искать вшей друг на друге (точно, как обезьяны — этологические корни налицо) — значило высказывать свое расположение. «В Монтайю почти не бреются, умываются лишь слегка, не купаются и не принимают ванн. Зато много ищутся, давить друг удруга вшей было знаком доброй дружбы» (Монтайю. Окситанская деревня (1294 — 1324) / книга написана на основе допросов еретиков-катаров).
Искание вшей укрепляет или намечает семейные узы и нежные связи, оно предполагает отношения родства и даже близости, хотя бы и незаконной. Любовница ищет у любовника, равно как и у его матери. Будущая теща ищет у нареченного зятя. Дочь избавляет от вшей мать. Сегодня трудно вообразить, сколь эмоциональную роль играла в человеческих отношениях эта, утраченная нами, паразитическая фауна. Отметим одно: искание было всеобщим, абсолютно неизбежным и женским занятием. (Монтайю. Окситанская деревня)
В светской жизни вши тоже занимали не последнее место. Дамы носили с собой украшенные бриллиантами безделушки для того, чтобы почесывать головы, в которых кишели вши. «Итальянский поэт XVII века Джанбаттиста Мамиани воспевал в стихах вшей, в избытке угнездившихся в светлых кудрях его любимой, причем это была не шутка, а искренний гимн женской красоте» (Юрий Бирс).
Средневековые вши даже активно участвовали в политике — в городе Гурденбурге (Швеция) обыкновенная вошь (Pediculus) была активным участником выборов мэра города. Претендентами на высокий пост могли быть в то время только люди с окладистыми бородами. Выборы происходили следующим образом. Кандидаты в мэры садились вокруг стола и выкладывали на него свои бороды. Затем специально назначенный человек вбрасывал на середину стола вошь. Избранным мэром считался тот, в чью бороду заползало насекомое.
комментарий Циника: Недавно рассуждали мы с другом и пришли к интересному выводу, почему у франков, в отличие от других германцев, было в обычае брить усы и бороду. Дело в том, что они, в отличие от готов, приняли христианство в ортодоксальной форме. Следовательно, мыться перестали, а в усах и бороде у них появились вши. Если же вошь упадет в суп к католику, это ж нарушение поста — ведь вошь — это МЯСО!
«Божьи жемчужины», конечно, нравились не всем. Брезгливого Эразма Роттердамского в конце XV раздражали не только английские дома, в которых стоял «запах, какой, по моему мнению, никак не может быть полезен для здоровья». Парижские вши вызывали у него не меньше отвращения, чем плохая еда, зловонные общественные уборные и невыносимые споры схоластов. При дворе Людовика XIV принято было на карточный стол ставить специальное блюдечко. К карточной игре оно никакого отношения не имело — на нем давили вшей.
Поскольку от вшей все равно было не избавиться, то их присутствие скрывалось цветом одежды — так в Европе появилась устойчивая мода на бежевый цвет, чтобы ползавшие по аристократкам насекомые не так бросались в глаза. К тому времени портные уже были вынуждены изобрести также ткань
Медицина
Как развивалась медицина в средневековой Европе? Я уже цитировал выше, что «еще в XIV и XV веках лучшие специалисты рекомендовали такой способ борьбы с болезнью, как подвешивание за ноги, чтобы яд вышел из ушей, носа, рта и глаз» (А.Л. Ястребицкая). Но может это отдельные казусы, а в остальном все было не так уж плохо? Ознакомление с другими источниками приводит к неутешительному выводу — нет, все так и было. Европейская средневековая медицина знала лишь несколько универсальных «лекарств» — клизмы, рвотное, кровопускание, прижигание, хлорид ртути и, конечно, молитва. Весь этот набор «лекарственных средств», как не трудно догадаться, больше вредил излечению больных, чем помогал. Все источники только подтверждают упадочное состояние средневековой христианской медицины в сравнении с арабской.
В средние века основными хранителями античной медицинской традиции и наиболее искусными врачами были арабы, среди христиан медицинская профессия пришла сначала в полный упадок. (Медицина и медицинское образование. М Арапов. Журнал Курьера образования «Энергия»)
Вот один из удивительных примеров врачевания у франков.
Властитель аль-Мунайтыры написал письмо моему дяде, прося прислать врача, чтобы вылечить нескольких больных его товарищей. Дядя прислал к нему врача- христианина, которого звали Сабит. Не прошло и двадцати дней, как он вернулся обратно.
«Как ты скоро вылечил больных», — сказали мы ему. «Они привели ко мне рыцаря, — рассказывал нам врач, — на ноге у которого образовался нарыв, и женщину, больную сухоткой. Я положил рыцарю маленькую припарку, и его нарыв вскрылся и стал заживать, а женщину я велел разогреть и увлажнить ее состав. К этим больным пришел франкский врач и сказал: „Этот мусульманин ничего не понимает в лечении. Что тебе приятнее, — спросил он рыцаря, — жить с одной ногой или умереть с обеими?“ — „Я хочу жить с одной ногой“, — отвечал рыцарь.
„Приведите мне сильного рыцаря, — сказал врач, и принесите острый топор“. Рыцарь явился с топором, и я присутствовал при этом. Врач положил ногу больного на бревно и сказал рыцарю: „Ударь по его ноге топором и отруби ее одним ударом“. Рыцарь нанес удар на моих глазах, но не отрубил ноги; тогда ударил ее второй раз, мозг из костей ноги вытек, и больной тотчас же умер. Тогда врач взглянул на женщину и сказал: „В голове этой женщины дьявол, который влюбился в нее. Обрейте ей голову“. Женщину обрили, и она снова стала есть обычную пищу франков — чеснок и горчицу. Ее сухотка усилилась, и врач говорил: „Дьявол вошел ей в голову“. Он схватил бритву, надрезал ей кожу на голове крестом и сорвал ее с середины головы настолько, что стали видны черепные кости. Затем он натер ей голову солью, и она тут же умерла. Я спросил их: „Нужен ли я вам еще?“ И они сказали: „Нет“, и тогда я ушел, узнав об их врачевании кое-что такое, чего не знал раньше„…“ (Усаму ибн Мункыз. „Книга назиданий“)
Можно ли доверять такому описанию Усаму ибн Мункыза? Ведь он участник войн с крестоносцами, и франков, понятное дело, терпеть не мог — видел в них «только животных, обладающих достоинством доблести в сражениях и ничем больше, так же как и животные обладают доблестью и храбростью при нападении….» (ibid). Но судя по тому, что мы знаем о средневековых хирургах, описание Мункыза вполне адекватно. Стоит вспомнить, что вскрытия были запрещены вплоть до XVI века. Анатомия рассматривалась только через призму религии — например, Адриан Спигелий (1578-1625) утверждал, что задница нужна человеку исключительно потому, что является природной подушкой, «сидя на которой, человек может праведно и усердно предаваться размышлениям о божественном».