Средневековая история. Чужие маски
Шрифт:
Не по двенадцать часов в сутки?
Ну так она и не напрягается, она идет в свое удовольствие. Устала?
Сядет, отдохнет. А там и дальше двинется.
Главное, чтобы Энтони ничего не понял про беременность. Но по мнению Лилиан, мужчины вообще не отличались особой наблюдательностью, тем более в этих делах. Им надо было сказать, потыкать носом… Джес вообще еще ничего не замечал.
В первый раз она и сама не поняла, ну, задержка и задержка, бывает… пока ее Алисия носом не ткнула,
Сапожник без сапог, чего уж там!
А Джес и тем более не разобрался. Это только в дамских романах: дорогая, я знаю твое тело… знает. Но не как гинеколог, а как практикующий Казанова. Любитель. Даже не сообразил… когда она ему сказала, у мужа такое лицо было…
А как он сейчас переживает, бедолага?
Кошмар! И жена, и ребенок невесть где…
Ничего, любимый, мы к тебе вернемся, никуда ты от нас не денешься, и не рассчитывай!
Лиля сняла еще стружку и примерилась к наконечнику.
Ничего так, получается, остренький. И деревце выбрано удачное… надо потом будет еще рогатину сделать.
Одно копье, одна рогатина… или сделать так, чтобы с одной стороны острие, а с другой развилка? Надо попробовать. На змей охотиться.
Один человек прижимает развилкой змеиную голову, второй ее отрубает. Да, это будет лучший выход… ничего, научится благородный барон и на змей охотиться, никуда не денется. Птицы, змеи, белки, может, кто еще попадется… главное, чтобы они сами не попались.
– Тони, вы нормально переносите собачью вахту?
Ответа не последовало.
Лиля повернулась.
Барон спал. Посапывал даже немного, и лицо у него было спокойное и умиротворенное. Другая женщина могла бы и умилиться.
Лиля покачала головой, сжала губы и вернулась к своей работе. Умиляться она не собиралась. Пусть скажет спасибо, что не убила.
***
К середине ночи копье было готово, и одно, и второе, осталось обжечь на углях наконечники, чтобы были крепче. И Лиля растолкала барона.
– Да?
– Тони, костер и охрана на вас. Далеко не отходите, обещаю, если что, не подглядывать за вашим общением с природой. Я не извращенка.
Барон понял не сразу, а потом возмущенно фыркнул.
– Ну, знаете, Лилиан…
– Знаю. Видела. И ничего интересного там нет.
– Видели? Ах, да…
– Да, представьте себе, – отмахнулась Лилиан. – Я спать, вы с наконечниками справитесь? Сумеете?
– Вполне.
Лиля кивнула, завернулась в плащ и уснула.
И проснулась, когда было уже около десяти утра.
Барон спал, прислонившись к дереву.
Костер почти потух.
Хорошо хоть копья были целы…
Лиля не удержалась. Ее такая злость обуяла, кто бы представлял! Она
Заходи кто хочет, загрызай кого понравится…
Лилиан совершенно не хотелось проснуться в желудке у медведя или у кабана на клыках. А потому она поступила так, как в свое время ребята в пионерском лагере.
Только там все проделывали с близкого расстояния, а тут она предпочла перестраховаться.
Взяла одно из копий, повернула тупой стороной – и душевно въехала Энтони под дых.
Они вообще-то и кружку ледяной воды опрокидывали на таких часовых, и плащ набрасывали, а потом лупили, но тратить воду?
Увольте!
Так тоже нормально!
Энтони взвился в воздух – невысоко. Согнулся, закашлялся, схватился за живот…
– Лилиан!!! Вы с ума сошли!?
Ладно. Сказал он не совсем так, и печатными там были только имя и предлоги. Но…
Лиля бросила копье и сплюнула.
– Убить тебя мало, придурка!
И это тоже был весьма приблизительный перевод.
Барон аж заткнулся от удивления, услышав от графини речь, достойную пьяного боцмана, которому на ногу якорь уронили.
– ЧТО!?
– Барон, – кое-как овладела собой женщина, – А что положено часовому, который заснул на посту?
– Смертная ка… кхм… ну…
Вот теперь до Энтони и дошло.
И почему, и за что, и – поделом. Мужчина покраснел, побледнел, закашлялся… хотя последнее – не от смущения. Продышаться до сих пор нормально не мог, ручка у ее сиятельства была тяжелая…
От души досталось. Со всем благородным прилежанием.
– Я… это…
Лиля посмотрела на Энтони, как на врага народа.
– И это – тоже? Бывает. Сочувствую. Ох…
Черт побери!
Это восклицание едва не сорвалось у нее, когда схлынул адреналин.
Спора нет, на адреналине можно и горы своротить. Но…
Вот именно – оно. Но!
Вчера Лиля долго шла.
Да того у нее тоже были пара нелегких дней со значительной физической нагрузкой. И…
Да, увы и ах.
Мышцы заныли все и разом. Словно сговорились.
Лиля с ужасом прислушалась к себе, потом перевела дух и вытерла пот со лба. Одна,, но самая важная для нее сейчас мышца не ныла. Матка была спокойна, никаких неприятных ощущений. То есть ребенок живет спокойно и без проблем.
А так ныли ноги – зверски.
Саднили царапины на руках.
Ныли плечи, отвыкшие от любого груза. Конечно, львиную часть тащил Лофрейн, но для Лилиан и остатка было многовато. Грустно получалось.
А что делать?