Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
На двадцатой — ему явно стало грустно. Но Лиля не собиралась так просто его отпускать.
Нет уж. Ты у меня надолго сюда дорогу забудешь, гад. Пока сама не позову. Да и потом подумаешь. Лучше уж читай проповеди о женской дури.
Что-что, а истерики Лилиан Иртон всегда удавались. Аля просто использовала это в своих интересах. Стоит начать ныть, какая ты обиженная-покинутая-брошенная — и дело пойдет! Да еще как пойдет!
Весело, живо, с огоньком…
Лиля не давала бедняге ни поесть, ни встать. Ее натурально сотрясали рыдания, пастер попытался ее поднять, но добился только того, что Лиля скатилась на пол
Эмма влетела так, что Лиле стало ясно — подслушивала под дверью. И захлопотала вокруг Лили, причитая что-то вроде «Ой, божечки, до чего ж госпожу-то довели…». Марта и Мэри усугубили ситуацию — и пастер поспешил откланяться.
Стоило зеленой рясе скрыться, как Лилиан поднялась с пола, деловито отряхнулась и выставила за дверь Мэри. Мол, сходи, принеси водички умыться.
— Марта, хватит прыгать вокруг меня. Проверь кухню, пожалуйста. Эмма, милая, отправь кого-нибудь в деревню, проверить, как дела у кузнеца.
Нам нужно очень многое, а успеваем мы так мало…
— Госпожа, до осенней ярмарки мы успеть должны…
— Надеюсь.
И уже про себя.
Надеюсь, что пастер больше сюда не припрется. Но на всякий случай надо запустить утку, что я решила ограничивать себя во всем. Не могу обжираться, когда мои люди голодают.
Или что-то еще в этом духе.
Есть вещи, которые лучше не озвучивать. Окружающие целее будут.
Женщина идет по темному лесу. В первый раз ей было страшно. Сейчас же… ее ведет гнев. За своего птенца любая курица — зверь.
Вот и та самая хижина. И та самая поляна.
— Морага!
Голос женщины звенит гневом. И старая ведьма появляется из дома.
— Что ты сделала с госпожой Лилиан, гнусная шильда!?
На лице Мораги появляется удивление.
— Что с ней не так?
— Ты знаешь! Она стала совсем другой!
— Ты хочешь сказать, что я ее подменила?
— Нет! — служанка теряет напор. — Нет. Но она — другая…
— Она изменилась, да. — ведьма не знает в чем дело, но лучшая защита — нападение. И она атакует. — Но что ты хотела?! Она потеряла ребенка, была на грани смерти, насильственно вернулась к жизни! Кто бы остался прежним?!
Марта вздыхает.
— Моей девочке пришлось тяжело. Но… ты не понимаешь. Такое ощущение, что она осознает этот мир заново! Она ведет себя, как ребенок!
— Она и есть ребенок. Новорожденная. Вернувшаяся в тело душа. Что ты хочешь от нее?
— Она почти ничего не узнает…
— Но тебя она узнала?
— Да. Меня она любит по-прежнему. И даже сильнее.
— Ты ей сейчас больше, чем мать. Ты ее от смерти спасла. Ничего страшного в ней нет. Просто она сейчас как ребенок. И ты помоги ей.
Морага изворачивается, как может. Но Марта верит ей. Вздыхает.
— Может, ей еще как можно помочь?
— Только так. Говори с ней побольше. Рассказывай. Она все вспомнит. Но со временем. А сейчас — она побывала на пороге смерти. Пожалей девочку…
Марта уходит с полянки через час, утешенная и успокоенная. И первое, что она делает — от души отвешивает оплеуху сплетничающей про госпоже служанке.
— Помолчи, свистушка. Госпожа ребенка потеряла, едва не умерла, а ты
Воспитательный метод оказывается достаточно действенным. Марта повторяет его еще несколько раз. И постепенно сплетни начинают стихать. Действительно, потеря ребенка, почти десять дней горячки, женщина едва выжила… тут кто хочешь поменяется. Да и вроде не так уж сильно?
Да, говорит непривычно. Да… в Иртоне многое меняется. Но вроде бы уж сильно не чудит? Голяком не бегает. Чужим богам не молится. На мужчин не бросается. А что управляющего выгнала — так и поделом ему, кровопивцу!
Сплетни не стихают, нет. Но переходят в иную плоскость. И теперь вместо удивления — сочувствуют бедной женщине, которая слегка тронулась умом от потери ребенка. А это уже намного лучше.
Ярмарка, леди!
Осенняя ярмарка!
Зерно, скотина, продовольствие… Раньше этим занимался Эдор, но — увы. Управляющего больше не было.
Поговорив с Эммой, Лиля решила ехать туда сама. Ярмарка должна была состояться в десяти днях пути на побережье Ирты. Там располагалась крепость. Там был порт. Там и проводилась ярмарка, на которую приплывали на кораблях и приезжали по суше.
Там продавалось все и вся. Домашняя живность, зерно, дрова, одежда, посуда, ювелирка… всего было просто не перечислить. Там же работал балаган, там же кормились разные скоморохи и шуты, там же было неисчислимое множество разных карманников и мошенников.
Лиля задумалась. Потом собрала старост всех деревень и поставила перед ними задачу.
И кто сказал, что люди в средние века были глупыми? Наверное тот, кто сам недалеко от питекантропа ушел. Лиля, например, не нашла особых различий между современными ей главами сельсоветов и местными старостами. Разве что от местных пользы было больше. Но глупыми… нет, глупыми их назвать было нельзя.
Они собрались в ее (вообще-то это был кабинет графа, но у нас же совместно нажитое имущество, так?…) кабинете. Лиля сидела в кресле, для старост принесли еще пять табуретов. Женщина хотела устроить круглый стол, но Эмма мягко отговорила. Мол, не ровня вы крестьянам-то, госпожа графинюшка, как же вы так… Пришлось уступить. Да и с угощением Эмма опять поступила по-своему. Выставила пяток кувшинов с элем и ломти ветчины с хлебом. Нечего баловать. Люди и того не видят. И поди не согласись. И Лиля исподтишка оглядывала здоровущих (и кто сказал, что раньше люди были мельче?) мужиков. Она в этом теле была не пушинкой. Но мужики были матерущие. Двое из них. Другого слова не подберешь. Не слишком высокие, нет, но с развитым плечевым поясом, пузатые, причем один не сильно меньше Лилиан, трое других тоже не слишком крупные, но жилистые и худые, словно вяленые ремни Да, тут на мясо не осталось, тут все в жилы и мышцы ушло…
Иан Лейг, Арт Вирдас, Эрк Грисмо, Шерл Ферни и Фред Дарси. Пятеро мужчин, с которыми надо было, кровь из носа, найти общий язык.
Надо. И Лиля играла радушную хозяйку. Оделась попроще. Выставила на стол все, что приказала Эмма. Не красны девицы. Разберутся.
Можно бы и просто приказать. Она могла бы. Но…
Люди хорошо работают, когда понимают свою выгоду. И никак иначе. Когда знают, что увидят результаты своего труда и смогут ими воспользоваться. Тогда ей простят все ее странности. Да и…