Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии
Шрифт:
До начала X в. в европейском христианском мире монеты выпускали только на землях западнее Рейна и в Италии. Император Оттон I (936-973) основал несколько новых монетных мастерских в восточной части своей обширной империи. В Дании изготовление монет сосредоточилось в Хедебю. С 960-965 гг. монеты стали чеканить в Чехии, а ранее конца X в. — на Киевской Руси. В конце X в. официальное изготовление монет началось в скандинавских странах (Дания, Норвегия, Швеция), а в первых годах XI в. появились венгерские монеты. В славянском мире монета в небольших количествах распространилась в Польше при Мешко I и Болеславе Храбром (992-1025), причем эти монеты были по преимуществу имитациями саксонских, баварских, чешских и англосаксонских. К 1020 г. чеканка монет в Швеции, в Норвегии, на Киевской Руси и в Польше прекратилась. То есть чеканка, предпринимавшаяся раньше в ограниченных объемах, производилась в основном по политическим мотивам и из соображений престижа. Ее прекращение, похоже, было обусловлено двумя факторами — отсутствием драгоценных металлов местного происхождения и слабым развитием торговли. Зато в Саксонии, в Баварии, в Чехии и в Венгрии производство монет продолжало
Что касается побережья Ла-Манша и Северного моря, о развитии в этих регионах большой торговли и о реакции церкви на их обогащение свидетельствуют тексты начала XIв.: имеются в виду труды двух монахов — Эльфрика, наставника послушников из аббатства Сернел в Дорсете, области в Британии на побережье Ла-Манша, автора сочиненного около 1003 г. диалога «Коллоквиум», и Альперта, монаха из области Утрехта, который между 1021 и 1024 гг. сочинил трактат «De diversitate temporum», обратившись к жизни купцов из Тиля. Альперт очень горячо осуждает последних, обвиняя в многочисленных пороках, в частности в том, что они удерживают залоги, которые отдельные заемщики смогли им предоставить. Напротив, Эльфрик излагает одно из первых оправданий деятельности купца, говорящего о себе, что он «полезен королю, вождю, богачам и всему народу». Он подчеркивает, что тот продает груз со своего судна даже в заморских землях, возвращаясь оттуда, несмотря на опасности плавания, с ценными продуктами, которых не найти в христианском мире: пурпурными и шелковыми одеждами, драгоценными камнями и золотом, пряностями, маслом, слоновой костью, серой, стеклом и т. д.; когда же его спрашивают, продает ли он свои товары по цене, по которой купил, он отвечает: «Я не хочу этого. Какой бы доход я получил в таком случае от своего труда? Я хочу продавать их дороже, чем купил, чтобы получать некоторый доход и тем самым кормить и себя, и жену, и детей». Тем самым уже возникают доводы, которые позже будет фигурировать в числе оправданий прибыли, выгоды, которую получает человек, приобретающий деньги, — вознаграждение за труд, компенсация за риск, необходимость для человека, который не обрабатывает землю, кормить себя [8].
К 1050 г. в романском языке вместо слова divesпоявилось «riche» [богатый (фр.)] ,но оно в основном сохранило значение «могущественный». Так что когда Хиронори Миямацу говорит, что к концу XI в. вот-вот должен был появиться богач в том смысле слова, в каком его понимало новое время, — я полагаю, он преувеличивает. Однако именно в конце XI в. начинается событие, ускорившее переход к использованию денег, — крестовый поход. В самом деле, многие крестоносцы, рассчитывая на долгий путь во враждебном окружении и не зная, в чем будет состоять их добыча на Святой земле, постарались найти деньги, которые нетрудно перевозить, то есть которые были бы подороже и весили поменьше, и взяли столько денье, сколько могли.
3. ПОДЪЕМ ЗНАЧЕНИЯ МОНЕТЫ И ДЕНЕГ НА РУБЕЖЕ XII-XIII ВЕКОВ
Перемены в представлении о деньгах и в их использовании, ознаменовавшие этот период, во многих отношениях ключевой для средневековых обществ, связаны с несколькими событиями фундаментальной важности. Главными из этих событий стали переход от странствующего купца к постоянной лавке, городской подъем — города были важными созидателями и потребителями денег, — возврат к золотой монете, рост прибыли и первые попытки ее оправдать при некоторых ограничениях и в некоторых условиях, медленный переход от абсолютного осуждения ростовщичества и ростовщиков к определенной снисходительности в отношении прибыли и выгоды и тех, кто богатеет, распространение монеты и ее регламентация, связанная, в частности, с усилением публичной власти и прежде всего власти монарха, рост уважения к труду и развитие изучения и применения права. Парадокс в том, что это приумножение числа богачей и более снисходительное отношение к накоплению и использованию денег сосуществовали, или, скорее, развивались, в сочетании с восхвалением бедности, расширением благотворительности в отношении бедных и уподоблением последних бедному Христу. Можно отметить, что в начале XIII в. — в 1204 г. — канонизировали святого Гомебона, богатого купца из Кремоны (правду сказать, несмотря на его богатство), и тогда же святой Франциск Ассизский начал прославлять бедность.
Развитие торговли
Развитие торговли между отдаленными землями, мало чем обязанное крестовым походам — военным предприятиям, не принесшим христианству большой пользы, — давало о себе знать в первую очередь не на простых, местных или региональных, малых рынках, а в форме создания отдельных больших ярмарок и их деятельности, которую можно было бы назвать интернациональной. Самый известный и несомненно самый значительный их пример в XII—XIII вв. — шампанские ярмарки. Эти ярмарки проводились в Ланьи, Бар-сюр-Об, Провене и Труа и сменяли друг друга в течение всего года: в январе-феврале они происходили в Ланьи, в марте-апреле — в Баре, в мае-июне — в Провене, причем гвоздем сезона была майская ярмарка, в июле-августе — в Труа, где самой главной была ярмарка на Иванов день, в сентябре-ноябре — в Провене с главной ярмаркой в день святого Эйюля, в ноябре-декабре — снова в Труа, и на этот раз главным был день святого Ремигия. Графы Шампанские, в чьих владениях происходили эти ярмарки, контролировали законность и честность сделок, выступали гарантами торговых и финансовых операций. Выделялись специальные должностные лица — ярмарочные стражи (gardes des foires); эта должность была официальной, но ее нередко исполняли бюргеры, пока в 1284 г. хозяевами Шампани не стали французские короли, отныне назначавшие уже королевских чиновников. Контроль за финансовыми операциями, проверка честности обмена денег наделили эти ярмарки ролью, позже
Подъем городов
Другой причиной развития денежного обращения стал подъем городов. Конечно, и сельская среда не обходилась без монеты. В рамках так называемой феодальной экономики сеньоры требовали, чтобы повинности имели вид уже не натурального оброка или барщины, а денежного оброка, причем доля таких отчислений постоянно росла.
Таким образом, если нельзя говорить о «натуральной экономике» даже в отношении сельской экономики, тем более это относится к экономике городской. Развитие ремесла, стимулировавшее закупку сырья и продажу произведенных изделий, все более широкое использование наемного труда способствовали, как хорошо показал Бронислав Геремек для Парижа с XIII в., все более широкому использованию денег в городах. Повышение уровня жизни городского населения вело к новому социальному расслоению, на сей раз между богатыми бюргерами и бедными горожанами. Если крестовые походы почти не стимулировали торговлю с Востоком, их финансирование поглощало значительную часть богатства сеньоров и привело к тому, что значение последних снизилось по сравнению с влиянием богатевших бюргеров. Великий период строительства соборов, особенно готических (XII-XIII вв.), которое лубочные картинки изображали как бесплатную работу во имя Бога, в реальности лег тяжелым бременем на церковные и городские финансы, не позволяя городам богатеть еще больше, как я покажу далее, пусть даже невозможно согласиться с мнением, изложенным в знаменитой статье Роберта С .Лопеса «Это убило то» [9], согласно которому это, то есть соборы, убило то, то есть экспансию монетной экономики. Прежде всего к строительству соборов надо добавить строительство многочисленных церквей и многочисленных замков, возводимых из камня, тогда как почти все городские дома по-прежнему строились из дерева, что далеко не истощало денежную экономику, как полагал Лопес, а было одним из сильнейших ее стимуляторов. Работа городских рынков сильно активизировалась и стала ежедневной, что потребовало для этих торговых заведений, использующих монету, постройки крытых залов, которые часто впечатляют и по сей день. В Париже времен Филиппа Августа (1180-1223) об этом подъеме значения денег свидетельствовали такие масштабные начинания, как строительство городских стен и крытых рынков.
Вольности, получаемые городами, облегчали бремя сеньориальных повинностей, препятствовавшее экономическому развитию и экспансии денег. Деньги были связующим началом сообществ — как гильдий, создававшихся внутри городов, так и ганз, объединявших процветающие торговые города. Таким образом некоторые регионы христианского мира пережили расцвет городов и торговли, принесший им больше богатства, могущества, блеска по сравнению с регионами, где этот рост или денежное обращение были менее интенсивными.
Здесь выделяется два основных региона. Первый — это Северо-Восточная Европа, от Фландрии до прибалтийских стран. Города этого региона богатели на торговле сукном, но при этом объем и ассортимент их ремесленной продукции — в случае текстиля почти промышленной — росли. Эти города образовали большую сеть, включавшую основные пути циркуляции денег. Это, если называть только богатейшие города, — Аррас, Ипр, Гент, Брюгге (самый могущественный), Гамбург, Любек, основанный в 1158 г., а также Рига, основанная в 1201 г., и Стокгольм, основанный в 1251 г., к которым надо добавить Лондон в Англии, который, войдя в ганзейскую сеть, стал крупным экономическим центром. Другим доминирующим регионом была Северная Италия, а если брать шире — Средиземноморье. Его главными центрами были Милан, Венеция,
Генуя, Пиза, Флоренция, а во вторую очередь — Кремона, Пьяченца, Павия, Асти, Сиена и Лукка. Генуя, помимо прочего, была еще и одним из центров работорговли, причем рабов в нее поставляли либо Каталония и Майорка благодаря Реконкисте в Испании, либо черноморские регионы. Кстати, с Черного моря, из Кафы, генуэзский корабль в 1347 г. привез в Европу вирус бубонной чумы. В Венеции с XIII в. существовала настоящая стекольная промышленность, сосредоточенная в основном на острове Мурано.
К этим двум очагам можно добавить пробуждение городов атлантического побережья, в частности Ла-Рошели, захваченной французским королем в 1224 г., и Бордо, где, после того как в Юго-Западной Франции обосновались англичане, развились виноградарство и виноторговля — новые источники богатства. Англия не обходилась только винами, производимыми в Бордо: вина из Пуату, экспортируемые через Ла-Рошель, тоже очень ценились и широко потреблялись. В 1177 г. близ Сен-Валери-сюр-Сомм, в Ла-Манше, потерпели крушение тридцать судов, которые везли в Англию пуатевинское вино.
В целом для города, по сравнению с селом, которое после XII в. почти не прогрессировало [10], было характерно очень динамичное развитие во всех направлениях. Труд развивался динамично благодаря техническому прогрессу: энергия городских мельниц применялась в металлургии, кожевенном деле и даже в пивоварении. Наблюдалась и социальная динамика, делавшая купцов — может быть, кроме как в Италии, где сеньоры часто жили в городе, — настоящими хозяевами городов благодаря своим предприятиям и рабочим. Став господами, они воспользовались тем, что вырос престиж труда — уже не презиравшегося как следствие первородного греха, не то что в былые времена, пусть даже ручной труд по-прежнему испытывал некоторую «пейоративизацию», — и стали придавать этому труду экономическую и социальную динамику. Этот подъем городов был также одной из основных причин экспансии монеты, или, скорее, монет, в XII и XIII вв., поскольку не надо забывать, что монетного рынка не существовало и при использовании монет никакого интуитивного их опознания не было.