Средневековые тени

Амфитеатров Александр Валентинович

— Отвчай намъ, Аделюцъ, гордая Аделюцъ! Гд взяла ты драгоцнный перлъ, что сіяетъ въ твоей головной повязк?

— Грустно мн, двушк, въ свтлиц, одной — горькими слезами въ одиночеств я плачу. Изъ слезъ моихъ родился

этотъ перлъ, — такъ диво ли, что онъ такъ великъ и прекрасенъ?

— Отвчай намъ, Аделюцъ, гордая Аделюцъ! Гд взяла ты кровавый рубинъ, что горитъ, какъ огонь, въ ожерель, на твоей блой ше?

— Солнечный лучъ я поймала ршетомъ, заклятьями въ камень превратила. Изъ солнечнаго свта сдланъ мой рубинъ, — такъ диво ли, что онъ такъ великъ и прекрасенъ?

— Отвчай намъ, Аделюцъ, гордая Аделюцъ! Гд взяла ты поясъ золотой, что змею вьется вокругъ твоего стана?

Ничего тутъ не сказала Аделюцъ, и приступилъ къ ней царь Марквардъ съ грознымъ допросомъ.

— Отвчай мн, Аделюцъ, гордая Аделюцъ! Отчего такъ полонъ твой стань, и въ глаза намъ взглянуть ты не смешь? Святымъ Богомъ клянусь, что преступна ты! Открой же намъ твои вины и преступленья.

— Правъ ты, отецъ Марквардъ, и ты, царица Утэ, моя мать. Преступна я, и нтъ мн прощенья. Страшный плодъ я въ тл ношу, и боюсь, чтобы не родился отъ меня дьяволъ. Потому что съ морскимъ ворономъ я спала, съ страшною птицею невдомой пучины.

Онъ бдою мореходовъ живетъ, трупы утоплениковъ — его пища. Холодомъ ветъ отъ крыльевъ его, ржавая роса каплетъ съ его перьевъ. Алою кровью обагренъ его клювъ. И вокругъ него — воздухъ могилы.

Отъ него этотъ перлъ и рубинъ, и золотой поясъ снятый съ мертвой языческой царицы. Въ снжную бурю ко мн онъ влетлъ, и я на груди его грла. И тло, и душу мою онъ погубилъ, — Господи, прости мн мое согршенье.

Прошу тебя, добрый отецъ мой, царь Марквардъ: вели сложить костеръ во двор твоего островерхаго замка. И дегтемъ его вели осмолить, и соломы, и стружекъ насыпать. На костр должна я сгорть, и проклятый плодъ мой будетъ сожженъ вмст со мною. На костр должна я, какъ колдунья, сгорть, потому что я зналась съ нечистымъ бсомъ.

И горько плакалъ царь Марквардъ, и горько плакала мать, царица Утэ. И утирали они слезы полами одеждъ, хотя у нихъ были очень дорогія одежды.

И на костеръ прекрасную Аделюцъ взвели, и сожгли, такъ что и костей не осталось. И бросили въ море пепелъ и золу, и проклинали нечистую силу.

Спаси насъ отъ нея, святой апостолъ Матвй и Елена, мать царя Константина.

1901