Средство против шарлатана
Шрифт:
— Подойди сюда, если собираешься шептать, — сердито приказала она. — Что ты натворил? Что-нибудь украл? — спросила Рахиль, понижая голос.
— Откуда вы узнали? — прошептал Юсуф, и вид у него стал еще более испуганный.
— Я не знала. Так что ты украл? — Рахиль схватила его за руку и подтянула к себе. Юсуф не сопротивлялся.
— Вот это. — Из-под рубашки он извлек сложенное в несколько раз письмо.
— Листок бумаги? — Рахиль с ироническим видом приподняла бровь. — Что ж, в нашем доме это не считается тяжким преступлением,
— Из комнаты умершего студента. Это письмо. Я не хотел его брать, госпожа Рахиль. Оно выпало из книги, которую я рассматривал, а потом вошел епископ, похожий на огромного…
— Это верно, — поддакнула Рахиль.
— Я так испугался, что сунул письмо под рубашку и забыл о нем.
— И все? — осведомилась Рахиль, пристально глядя Юсуфу в лицо.
Он покраснел.
— Нет. Я уже начал его читать, когда услышал голос епископа, — признался мальчик. — Это жуткое письмо.
— Ты прочел его до конца. — Это был не вопрос. Рахиль тоже бы прочла письмо, прежде чем признаться в своем проступке.
— Да, — виновато ответил Юсуф.
— Что ж, тогда посмотрим, что в нем. В конце концов мы единственные люди в доме, кто умеет читать. Мама, близнецы и слуги не умеют, а отец не видит. Давай сюда письмо.
Письмо было написано в обычном для того времени стиле, приукрашено несколькими латинскими фразами и словами на мавританском языке, как определила Рахиль. Она расстелила бумагу на столе, чтобы как следует видеть, и, запинаясь, принялась разбирать неровный, остроконечный почерк.
— Жаль, что знакомый господина Лоренса не нанял писца, вместо того чтобы царапать слова своим дурным почерком, — заметила Рахиль.
— Что в письме, госпожа Рахиль? — поинтересовался Юсуф скромнее, чем обычно. — Я не смог разобрать все слова.
— Это меня не удивляет, — ответила девушка и начала читать, легко водя пальцем по бумаге. — «Мой почтенный господин, дон Лоренс», — прочитала она. — Довольно напыщенное обращение к сыну торговца шерстью, но ничего. Я буду читать, а не делать замечания.
«Мой почтенный господин, дон Лоренс,
Примите во внимание эти слова, если желаете избежать ужасной смерти и проклятия. Пишу вам из милосердия, будучи вашим товарищем в поисках истины и просвещения, чтобы предупредить вас о последствиях, к которым может привести избранный вами путь. Ваши спутники, хотя они и были достойными и искренними людьми, не могли противиться злым силам, встающим на пути у каждого искателя истины. Они поддались искушению, позволили низким и похотливым мыслям завладеть их разумом, они боролись с видениями, слишком могущественными, чтобы с ними могли справиться их слабые души. Да будут они прокляты всеми силами…»
Рахиль остановилась.
— Что это за слова? — спросила она, указывая на следующую строчку. — Кажется, они на твоем языке.
— Да, но они бессмысленны.
— О чем здесь говорится?
Юсуф
— Это значит рыба, миндаль и фиги. Он проклинает их силами рыбы, миндаля и фиг. Возможно, это какой-то тайный язык.
— Хочешь сказать, «рыба» означает «встретимся у реки»? — усмехнулась Рахиль.
— А «миндаль» означает «во время восхода луны». — Юсуф фыркнул от смеха.
— А «фиги» — «принеси золото, вино и приведи танцовщиц»? — И оба весело рассмеялись.
— Кажется, вам обоим нечего делать, — послышался в дверях голос Юдифи. Она посмотрела на стол, увидела большую, солидную книгу, лист бумаги, испещренный мелким почерком, и довольно кивнула.
— Прости, мама, — спокойно ответила Рахиль. — Мы сделали небольшую передышку. Сейчас опять приступим к работе.
Юдифь вернулась к своим домашним делам, а Рахиль продолжала читать вполголоса:
«Если нет доверия, то не может быть и продвижения по пути просветления. Вы поклялись торжественной клятвой перед всеми духами воздуха, которые несут истину и знания тем, кто достаточно храбр, чтобы взглянуть им в лицо. Ваши спутники отступили от своего пути, и вот что с ними случилось. Excelsior, discipule [7] . Не следуйте их примеру, если дорожите своей жизнью и душой».
7
Стремись выше, ученик (лат.).
— Это все, — сказала Рахиль. — Будучи скромным человеком, он не подписался.
— Мне бы не хотелось получить такое письмо, — заметил Юсуф.
— Мы должны дать его папе. Если отбросить все причудливые слова, это угроза. И он обязан знать.
— Так что, господин епископ, — произнес лекарь, — я решил, что вы должны немедленно ознакомиться с этим. — Исаак достал письмо, сложенное точно так же, как его нашел Юсуф, и протянул епископу. — Я прошу снисхождения к моему своевольному ученику. Он всерьез утверждает, что письмо выпало из вашей книги, и стоило ему его развернуть, как вы вошли в комнату. Испугавшись и чувствуя свою вину, он сунул письмо под рубашку и вспомнил о нем, только когда мы вернулись домой.
— Если бы мне удалось внушить подобный страх и чувство вины некоторым из моих подопечных, — вздохнул Беренгер и обратился к письму.
Он прочел его, швырнул на стол и снова взял в руки. — Какое безумие! Что за вредную чушь придумывают эти шарлатаны, чтобы плести свою паутину! Клятвы! Глупый ребенок. Как он мог давать какие-либо клятвы? Если не считать, конечно, его религиозных обетов, но к ним он еще не был готов. Исаак, эти дети считают себя мужчинами, потому что у них начинает пробиваться борода, но они по-прежнему остаются детьми.