Срыв
Шрифт:
— Экстравагантный вид! — оценил я. — Теперь все коммунисты так ходят? — Но ответить мне никто не успел.
Только лишь увидев вошедшего, Канарейка, до этого со скучающим видом мирно сидевшая на стуле, вскочила на ноги. Откуда ни возьмись у неё в руках очутились её кинжалы, зловеще поблескивая в тусклом свете. Её лицо исказилось от ярости, а глаза лихорадочно горели.
— Ты! — раненным зверем взвыла она. — Ублюдок! Как же давно я хотела тебя убить!
Доверенное лицо Ленина застыло столбом, неверяще смотря на разъярённую баньши.
— Лиза? — растерянно произнёс он. — Но как? Ты же умерла…
Все
— Удивлён, подонок? Да, я умерла. И всё по твоей вине. И сейчас ты за это ответишь, — и Канарейка начала набирать в грудь воздух, намереваясь обрушить на незнакомца всю ярость своей смертельной магии. Вот только устраивать нападение на ближайшего подручного красного вождя прямо в его кабинете не входило в мои планы. Необходимо не допустить смертоубийство любой ценой, иначе вся затея по привлечению на нашу сторону Ленина грозила пойти прахом.
— Да что ж у нас всё как не у людей. Когда же всё будет идти по плану? — громко произнёс я, с лязгом вынимая меч и решительно становясь между Лизой и её жертвой.
Кажется, мне предстоит сложнейшая задача, рядом с которой меркнет любой квест и битва. Остановить жаждущую мести за поруганную честь женщину — что может быть сложнее?
Глава 17
Власть — это не только сильнейший в мире наркотик, постоянно оказывающий тлетворное воздействие на разум того, кто имел неосторожность приобщиться к нему. Это сила, в тени которой кроются такие скелеты, которые не один шкаф в себя не уместит. И сейчас мы находились в самом центре средоточия той власти, что веками распространялась на крупнейшую страну в мире. Кремль — это не просто древняя твердыня, это символ страны, сакральное место, имеющее свою историю.
И история эта смердела странно притягательным ароматом крови, интриг, предательства и денег. Вполне обычный запах власти. Неудивительно, что квест, на который нас подписал Владимир Ильич, начинался именно здесь. В мрачных кремлёвских катакомбах. Готов поклясться, сюрпризов и скелетов в них просто уйма.
— Это всё контрреволюция девяносто первого года! Проклятые реакционеры знали, что у великой идеи осталось много последователей, которые не будут сидеть сложа руки. Они боялись, что однажды наш Вождь вновь вернётся в этот мир, чтобы повести нас в светлое коммунистическое будущее. Поэтому и спрятали его регалии, укрыли их там, куда не может шагнуть нога истинного коммуниста, — продолжал разглагольствовать наш проводник, спускаясь по узкой старой винтовой лестнице. Эхо от наших шагов отчётливо разносилось в этом каменном колодце, но его практически полностью заглушал непрекращающийся трёп Алексея.
Клоун в чёрном балахоне, расшитом звёздами, торопливо вёл нас ко входу в данж. Уверен, ему не терпелось поскорее избавиться от нашего общества. Ещё бы! Могу его понять: наверное, неуютно идти и осознавать, что позади тебя идёт вооружённая враждебно настроенная девушка, которую ты когда-то обманул, опозорил и бросил. И совсем уж кисло, если после этого она покончила с собой, восстала из мёртвых и теперь жаждет порезать тебя на ленточки.
Потому-то
Я покосился на Канарейку. Девушка шла рядом со мной, демонстративно не обращая на меня внимания. Всё понятно — обиделась. Лиза с ненавистью сверлила взглядом спину своего бывшего и угрожающе сопела, бледными от напряжения руками изо всех сил стискивая рукояти кинжалов. Тяжело ей сдерживаться.
Но всё рано или поздно заканчивается, вот и наш спуск подошёл к концу. Старая, обшарпанная и кое-где повреждённая винтовая лестница привела нас к цели. В какой-то момент кирпичные стены разошлись в стороны, и мы оказались в небольшом полукруглом помещении с одной единственной дверью.
— Мы на месте, — торжественно произнёс Алексей, поднимая выше свой фонарь. Мне и Канарейке он был не нужен — мы оба принадлежали той фракции, которая без особых трудов могла видеть в темноте. Лиза не утратила эту способность в результате воскрешения — как оказалось, она была завязана на её класс баньши, а не на мёртвое состояние. А вот остальным нашим соратником освещение было необходимо — они такой полезной способностью похвастаться не могли.
Хельга с интересом посмотрела на дверь.
— Это за ней начинается данж, где спрятаны артефакты?
— Да, — кивнул Алексей, нервно косясь на нас. — Недобитая контра наложила на проход могущественные заклинания. Пройти внутрь сможет лишь тот, кто не исповедует идеи коммунизма.
— Ты же непись, как и мы, не так ли? — задал я риторический вопрос, рассматривая проход. Это была массивная, по всей видимости каменная дверь, покрытая затейливой резьбой и многочисленными орнаментами. Она напоминала монолитную бетонную плиту, в центре которой находился искусный барельеф в виде герба Российской империи — царственного двуглавого орла.
— Так, — кивнул парень, неприязненно смотря на герб царского режима.
— Тогда ты должен понимать, что ты несёшь какой-то бред. С чего ты вообще влез во всё это? Как и главное зачем ты вернул Ильича? — я искренне не понимал мотивацию этого персонажа. Все его действия и слова говорили об одном — перед нами фанатик, свято верящий в свои идеалы. Был ли он таким из-за Системы? Этого я не знал.
— Вы не понимаете, — сокрушённо покачал головой он. — Идеи коммунизма — это спасение для всех нас. Только под руководством Ленина мы сможем построить общество всеобщего благоденствия. Игра вокруг или нет, действую я по своей воле или в рамках некоего сценария — мне плевать. Я нашёл смысл своей жизни, и это — самое главное!
Глаза его горели фанатичной верой в свои слова. Всё с ним понятно.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу дискуссию, товарищи, — подал голос Аврелий, привлекая наше внимание, — но не пора ли нам приступить уже к действиям? Время дорого.
— Ты прав, бандюган, — согласился я и шагнул вперёд. На плите, перегораживающей вход, не было никаких ручек или рычагов. Как открыть — абсолютно непонятно.
Я на несколько секунд замер на месте, после чего пожал плечами и приложил ладонь к гербу.