Срывая маски
Шрифт:
Жофре вышиб дверь номера ногой — благо, мальчики уже сделали основное и расстреляли дверной замок. В номере англичанина горел свет, на полу валялись вещи, на кровати стоял распахнутый чемодан. Жофре подошел, вывернул остатки вещей на пол. Вот оно! Желтый конверт.
Он хладнокровно просмотрел фотографии Манон, чуть задержался, рассматривая документы англичанина. Николас Картер, импресарио…
Портье шепнул, что больше всего этот импресарио смахивает на чикагского головореза. Неужели Манон подстраховалась и наняла еще кого-то?
Один
— Жофре, иди сюда! Здесь Жорж.
— Что за черт! Я же в него попал!
— Это точно. Попал, и неплохо попал, он уже холодный.
В несколько не слишком грациозных шагов Жофре достиг соседнего номера и с необычным для его комплекции проворством опустился на колени перед трупом Жоржа Дюпре. Его толстенькие и коротенькие пальчики шарили по карманам с ловкостью старого карманника, каковым, собственно, Жофре и начинал, лет сорок пять тому назад, в Марселе.
Через некоторое время он выпрямился, постоял, а потом с яростью пнул мертвое тело ногой.
— Чертов урод! При нем ничего нет. Куда он мог спрятать ожерелье?
Один из головорезов кашлянул.
— Жофре, тут все одно к одному. Помирать он приполз к этой девке, стало быть, и стекляшки скинул ей. Наверняка у них такая договоренность была. Вот, на полу валялось…
С минуту Жофре изучал содержание записки, подобранной на полу номера англичанина, потом посмотрел на своих подручных.
— Непохоже, чтобы он расплатился с ней ожерельем. Скорее всего, просто приплелся к ней за помощью и подох, а она прибрала к рукам стекляшки. И этот фраерок, англичанин, с ней в сговоре. В дверь кто-то пальнул, вы сами слышали.
— Вид у него вполне соответствует, мэтр. И похоже, что именно его видел тот человек в Фонтенбло.
Жофре оскалился.
— Они нарочно это придумали, Манон и Жорж! В самый последний момент засветили девку и навели на нас полицию. Только моим пулям удалось сбить их планы. Вот что, надо сматываться. Полиция сейчас будет здесь — вот пусть и займется делом. В кои веки наши цели почти совпадают. Только мы должны найти их раньше, ясно?
— Ясно. И что — убрать?
— Это никогда не поздно сделать. Нет, малыш, для начала отобрать ожерелье. Учтите, девка не простая штучка, так что не спешите стрелять. Вперед. Что там говорил покойный Жоржик — бродячий цирк в Труа, две недели назад?
Выяснить — и туда!
Да, им везло, но искушать судьбу не стоило, и потому Ник и Аманда бежали по темным переулкам, намеренно выбирая самые мрачные и малолюдные из них. Девушку немного удивило то, как хорошо Ник знал город, но через полчаса непрерывного петляния по лабиринту ночного Парижа всякое желание удивляться пропало, и Аманда просто следовала за Ником.
Возле какого-то склада они приметили очередь из больших грузовиков с открытыми кузовами. Дождавшись последнего, Ник подсадил
— Куда мы отправляемся?
— Пока сам не знаю, но определенно — не в центр города. Где нам искать твоих друзей?
— Мы расстались в Труа, две недели назад.
Обычно дядюшка так и накручивает круги вокруг Парижа, не заезжая в сам город. Здесь мы мало кому интересны.
— Так… а в какую сторону он обычно накручивает круги? По часовой или против?
Аманда сердито фыркнула в темноте.
— Очень смешно! Сначала надо понять, куда мы вообще едем, а там будет видно.
— Что — видно?
— Куда делся цирк Моретти. Можно ведь спросить…
— У тебя что — вся Франция в знакомых?
Аманда с искренним недоумением посмотрела на Ника.
— Я восемнадцать лет езжу с этим цирком. А до меня дядюшка тоже на месте не сидел. Как ты думаешь, если из года в год проезжать одни и те же деревни и городки, тебя запомнят?
— Не знаю. Мне самому иногда кажется, что Манчестер — большая деревня, где все всех знают. Но все же там нельзя просто выпрыгнуть из грузовика и спросить: «А где тут Ник Картер?».
Аманда ничего не ответила. Некоторое время они ехали в полной тишине, потом сентябрьская ночь дала о себе знать, и девушка начала мелко подрагивать. Ник ждал недолго. Огромной ручищей он сгреб Аманду за плечи, прижал к себе, поразившись мельком удивительному сочетанию детской хрупкости и упругой силы стального прута в этом теле.
Аманда напряглась было, но, почувствовав тепло тела Картера, расслабилась, прижалась к широкому плечу, а через некоторое время и задремала. Разбудило ее легкое прикосновение жестких пальцев Ника к ее щеке.
— Просыпайся, сестренка. Впереди стоянка, а может, патруль, в любом случае нам пора выходить.
— Я заснула?
— Да, и крепенько. Два часа придавила.
— Боже! Два часа! Да мы уже невесть где! Ты выяснил, что это за шоссе?
— Не смог. Меня прижала к борту машины одна толстая и сонная девица. Я изо всех сил пытался выбраться, но она храпела себе в две дырочки…
— Не ври, я не храплю.
Ник посмотрел на нее, снова провел пальцем по щеке и очень серьезно заметил:
— Это хорошо.
Почему-то она вспыхнула как маков цвет и была рада темноте, скрывшей этот румянец.
Они спрыгнули на дорогу, и Ник поймал ее, прижал на секунду к груди. Аманда вдруг страстно захотела обнять его за шею, прижаться всем телом, спрятаться в этих могучих, великанских объятиях от всего, что произошло с ней за эти дни. От воспоминаний о трупе в ее номере, от чудовищного обвинения в ограблении и убийстве, которое официально предъявили ей, Аманде Моретти…
Указатель любезно сообщил им, что высадились они на дороге, ведущей в Амьен, а непосредственно вблизи от них находится деревенька Аври-сюр-Нюа. Прочитав это название, Аманда вздохнула с облегчением. Ник вопросительно глянул на нее.