Срывая маски

Рингрент Мелисса

Все как всегда. Вот только не мне одной плохо. День проходил как в тумане. Я даже позволила Тиалю избить себя. Он разозлился. Отшвырнул в сторону свой меч.

– Ингрент! Ты же на боевом! Возьми себя в руки! Ты должна сражаться! Ты же берсеркер! - рявкнул он.

А я села на лавочку. Внутри сосущая пустота. Я могла оказаться на месте любого из павших. Я могла не оказаться этим самым мифическим созданием, которое называют "берсекер". Могла не отбить один из ударов. Могла попасть в другую команду, где моя жизнь и способности не оценили бы.

– Присядь, Тиаль.
–

тихо сказала я.

Парень недоуменно посмотрел на меня.

Не производя и звука, опустился рядом. Нет эмоций, я словно снова в трансе.

– Посмотри вокруг.
– я смотрела на окружающих.
– Они подавлены. Теперь всем понятно, что здесь мы идем на смерть. Они боятся. Понимают, что сейчас не погибли, но возможно следующий бой станет для них последним. У многих опускаются руки. Они знают, что у кого-то больше шансов выжить, у кого-то меньше, но шальные удары они не исключают. Им страшно. Там. В душе.

– Я заметил.
– брезгливо сморщил нос Тиаль.

Я покачала головой.

– Ты не понимаешь.
– посмотрела вдаль.
– Любая смерть любого живого существа несет боль и разрушение в жизни окружающих, хоть они сами того и не замечают. Мы не можем проститься с ушедшими, потому что это не принято в этом мире, но и отпустить мы не в состоянии. И уже это приносит гибель и нам, потому что скоро нам станет все равно, живем мы...или уже нет.

В этот раз парень промолчал.

– Я не понимала, почему студенты старших курсов такие угрюмые, а теперь понимаю. Их душа, словно, в камне, зачерствела. Они спрятались в кокон, и живут внутри своего мирка. Им не досуг, как выживают другие, главное, чтобы своя скорлупка не дала трещину. Если так будет продолжаться дальше, то они попросту потеряют себя. Как личность, как живое существо. Как индивидуальность. Потому что существо без души это просто монстр.

Звуки колокола. Занятия закончены, пора возвращаться домой.

Я поднялась.

– Извини, Тиаль, но я вынуждена тебя оставить.

Я вошла в свою комнату и не пошла в ванную. Телесная боль сильна, но душевная еще сильнее.

Моих друзей еще нет. И вернутся они не скоро, сегодня они ушли еще на один слой вглубь.

Я посмотрела на старый шрам на моей руке. Тогда мне казалось, что вместе с кровью уходит не жизнь, а моя боль, одиночество и разочарование.

Смерть кажется неизбежной. Сознание дает мне подсказку. Лезвие в мешочке для выкроек. Достаточно лишь взять его и сделать надрез на руке, поглубже.

А что будут делать остальные? Те, кто тоже выжил?

И снова лезвие. Что-то точно не так. Не мои мысли. Не мои.

Скривив губы в усмешке, я резко встала.

– Выходи, я знаю, что ты здесь.

Я не сошла с ума. Я знаю точно.

Плавно из руки показывается блестящая рукоять хлыста. Он обрел свое место во мне, поселившись в теле огненным вихрем. И не надо много времени, чтобы извлечь его.

– Я разрублю все в этой комнате, но найду тебя.
– прошипела я, делая первый замах.

Свист. Три глубоких царапины на полу. Если бы это была плоть, то существо умерло в несколько секунд, даже

не ощутив ранений. Я ожидала чего угодно, но не того, что воздух покроется рябью и словно из пустоты выйдет Тара. Красная пелена перед глазами.

– Я должна была проверить тебя.
– спокойно сказала она.

– Ну и как тебе?
– злость не прошла.

Стала только сильнее. Мое второе "я" в бешенстве. Мир качается. Вот-вот рассыплется нечеткая реальность этого мира.

– Ты достаточно изранена, чтобы напасть на меня.
– кивнула она на хлыст в моей руке.

– Ты уверена в этом?

О. Она права. Я на гране трансформации. Еще немного и я сорвусь.

Она отступила на шаг от меня. А зря...инстинкты кричат о том, что "жертву пора хватать и рвать зубами".

Смотрит прямо в глаза. Проверка. Не люблю проверки. И было бы чего проверять. Для них я лишь средство достижения желаемого.

– Как тебе в моей голове? Понравился мой бардак?

Она моргнула.

– В твоем мире тоже много боли.

Аааа. Просмотрела мои воспоминания о Второй Мировой. Надеюсь, понравились виды. Может хоть что-то в душе дрогнет. Может, станет человечнее. Добрее.

– Но ваш с моим и рядом не стоял.
– сказала я, глядя как хлыст осыпается серебристыми искорками, чтобы снова стать частью меня.

Рыжая сделала два шага вперед.

– Зачем вы зажигаете свечи?

Я повела плечом.

– Так в моем мире говорят тем, кого потеряли, что помнят их и любят. Так с ними прощаются. Только в сердце эти люди все равно остаются.

– А тот человек, ты до сих пор ставишь ему свечи?
– я знаю, о ком она говорит.

– Уже нет. Но я приношу цветы на его могилу и вспоминаю его каждый день. Он умер, но все равно живет в мой памяти, потому что когда-то он остался в моем сердце.

Тара ушла от меня с опущенной головой. Я не знаю, о чем она думала, но ей было так же плохо, как и мне. А может и хуже. Мне же все слышался странный звон. Словно какая-то преграда разрушилась. Но не моя. Снова чужое. То мысли, то эмоции. Это так ужасно. Мне ведь и своих сейчас хватает по самое не балуй.

И снова эмоции накатывают одна за другой. Чьи же вы?

Нет. Здесь даже думать не надо. Это рыжей. Это точно.

"Пора отдать дань памяти. Всем нам"

Когда Риз и Габиэль вернулись я спала в ванной, в ледяной воде, а рядом на полу стояли девять свечей. Под настроение рыжей и я решила проститься. А утро встретило меня не только чужими мыслями, но и...не знаю, как объяснить.

Я словно стала рыжей. Утром я надела черное платье и накинула черные кружева на голову. Руки в черных перчатках сжимали цветы, а в сумке еще несколько свечей. За тех, кого я знала.

Но это была она, а не я. Я же надела черные брюки, черную кофту и заплела в волосы черную ленту. Я спускалась по этажам, а студенты перешептывались. Они говорили о рыжей, а теперь видя меня с цветами и свечами в руках, они ошарашено замолкали.

Такое нарушение дисциплины не приветствуется. И никто не остановил меня. Наконец я дошла до доски объявлений. Здесь уже лежит букет.