Срывая покровы
Шрифт:
Навигатор услужливо подсказывал каждый поворот, за тонированными задними стеклами царил легкий полумрак, кондиционер создавал прохладу… Я подоткнула под голову маленькую подушечку, откинула спинку и прикрыла глаза. Беременность не только заставляла меня срываться на Кейна по поводу и без, но и постоянно клонила в сон. Я либо нервничала, либо хотела спать. Прикинув, что мне жить в таком состоянии еще около семи месяцев, я взгрустнула и попыталась отвлечься на разговор парней. Ничего интересного. Они обсуждали последний прошедший где-то там, я не поняла, где – или во Франкфурте, или в Китае, или вообще здесь под боком – автосалон и последние автоновинки. А, ну да, на повестке дня стоит важнейшее
За окном тоже не было ничего интересного, из города мы выехали, и теперь вокруг нас расстилалась пустая равнина. Или поля, чем-то там засеянные. К стыду своему, я не знала, что находится вокруг города. Мои глаза закрылись сами собой, я устроилась поудобнее, поправив ремень безопасности и, похоже, задремала.
… Огромная плоская золотистая равнина раскинулась от края до края горизонта. Серебристая трава, покрывающая ее, колышется под слабыми дуновениями ветерка. Сверху над всем этим великолепием – высокий купол неба, кое-где прикрытый полупрозрачной пеленой перистых облаков. В зените царит солнце, но палящего зноя не ощущается, только легкое приятное тепло. Вокруг разливается неповторимый аромат травы, пыли, ветра и летнего дня. Вокруг ни одного признака цивилизации – ни валяющейся бумажки, ни асфальтированной дороги, ни назойливого шума моторов. Только равнина, солнце, воздух и неумолчное верещание кузнечиков, прыскающих в разные стороны, когда моя босая нога делает очередной шаг. На мне тонкая белая блузка с низким вырезом и длинная, до земли, домотканая коричневатая юбка. На Кейне, идущем рядом со мной, серая рубашка, кожаные штаны и такая же безрукавка. Мы идем по едва заметной тропинке к виднеющимся перед нами постройкам. А откуда они взялись? Неважно, мы просто идем. Мне хорошо, я абсолютно счастлива. Рука Кейна обнимает меня за талию. Кажется, я готова побежать, раскинув руки, но иду медленно, не торопясь, потому что мне мешает живот, сильно выступающий вперед, и мне приходится поддерживать его.
Мы идем уже долго, но не чувствуем усталости. Все те же ласковое солнце, нежный ветерок, стрекочущие кузнечики и любящие руки Кейна, поддерживающие меня. Постройки приближаются, уже можно различить, что это небольшой городок.
Что-то неуловимо меняется. Словно тень промелькнула на солнце, заслоняя его. Я оглядываюсь и застываю на месте. Легкие облачка, разбросанные по небу, собираются вместе, сливаясь в черно-сизую тучу. Мир делится на две половины: в той, где стоим мы с Кейном – мирно светит солнце, и дует слабый ветерок. В другой – сверкают молнии, льет проливной дождь, и трава стелется по земле от мощных ураганных порывов, направленных к нам.
Я дергаюсь в сторону, но Кейн удерживает меня на месте, прижимая к себе.
- Не бойся, - спокойно произносит он. – Она не тронет нас.
И действительно, туча и стена ливня останавливаются в футе от нас. Я делаю шаг назад – гроза смещается на этот же шаг, но расстояние сохраняется прежним.
- Пойдем, радость моя, - Кейн чуть надавливает на мою талию, увлекая за собой.
Мы идем по залитой солнечным светом траве, а туча следует за нами, как приклеенная.
Мы подходим к городку. Он пуст. Нет, в нем живут люди – вот валяется чья-то шляпа, вот болтается на веревке выстиранное белье, вот кудахчут куры, энергично копаясь в земле.
Ветер доносит до нас отвратительный сладковатый запах горелого мяса. Кейн останавливается и с тревогой спрашивает:
- Может быть, повернем назад?
Но назад хода нет. Как только мы разворачиваемся,
- Нам надо идти, - со вздохом отвечаю я. – Обними меня.
Кейн покрепче прижимает меня к себе, и мы идем дальше по пустынной улице. Запах горелого вызывает у меня тошноту, и я постоянно сглатываю, но надо идти дальше. Что-то внутри, какое-то странное, сосущее чувство гонит меня вперед.
Весь городок собрался на центральной площади, и я понимаю, откуда исходит запах. Люди стоят кольцом вокруг гигантского костра. Трех костров. Каждая из пылающих куч веток, обрубков поленьев и толстых бревен сооружена вокруг вкопанного в землю столба, к которому привязано – что-то. Я с трудом понимаю, что это женщины. Густой темный вонючий дым и языки пламени заслоняют от меня тонкие человеческие силуэты.
Я зажимаю рот обеими руками и, всхлипнув, утыкаюсь в плечо Кейну, насколько позволяет живот, пряча лицо от страшного зрелища на площади. Но, даже отвернувшись, я слышу треск сгорающих поленьев, чувствую ужасный запах и слышу, как над головами собравшихся горожан разносится громкий голос одной из жертв – красивой рыжеволосой женщины.
Кейн обнимает меня, шепча что-то успокаивающее. Я сосредотачиваюсь на его словах, пытаясь справиться с ужасом, отвращением и тошнотой, и поэтому различаю только два последних слова из выкрикиваемых жертвой: «тринадцатого колена».
- Что это? – тихо спрашиваю я Кейна, боясь поднять голову.
- Это Салемские ведьмы, - так же тихо отвечает он.
Его слова словно служат сигналом. Грозовая туча, преследующая нас, рывком устремляется вперед. Стена дождя обрушивается на сгрудившихся на площади людей. Ветер срывает шляпы с мужчин, взметывает вверх длинные юбки женщин, бьет по неприкрытым участкам кожи пылью и мелким песком.
Только надо мной и Кейном по-прежнему светит яркое солнце. Стихия огибает нас, оставляя в некотором подобии пузыря шириной в ярд-полтора. В изумлении мы смотрим на происходящее. Люди с криками разбегаются, то и дело сбивая кого-нибудь с ног. Матери подхватывают детей на руки, прижимая их к себе и закрывая своим телом от бушующей стихии. Разветвленные сияющие молнии бьют совсем рядом, земля содрогается от раскатов грома.
Огонь еще сопротивляется воде, но сил его явно не достает, чтобы выстоять под ударами ливня. Костры затухают. Двум женщинам уже не помочь, но третья еще жива. Наши взгляды встречаются, она протягивает руку, и что-то теплое и влажное касается моей щеки.
Я вздрагиваю и открываю глаза. Уставший сидеть в багажнике Шир еще раз приветственно лизнул меня, теперь в лоб.
- Фу, Шир. – Я отодвинула морду собаки и потерла глаза. Надо же! Вот ведь сны иногда снятся!
Парни впереди, похоже, не заметили, что я проснулась, продолжая разговор. Но теперь он с машин перешел на что-то другое.
- А я верю в это проклятие, Кейн, - запальчиво произнес Мэтт.
- А мне кажется все странным совпадением. Ну, неужели кто-то в здравом уме и твердой памяти…
- Что за проклятие? – хриплым со сна голосом поинтересовалась я, доставая бутылку с водой.
После секундной паузы Кейн пояснил:
- Мы тут фильм один обсуждаем. «Время ведьм», с Кейджем, помнишь, мы смотрели? Там еще ведьма чуму насылала.
- А, помню, - равнодушно ответила я, сразу теряя интерес. Фильм, прямо скажем, не шедевр киноискусства, представлял собой классический квест – три файтера, клирик, маг и вор. Правда, в качестве довеска прилагался молодой падаван – так назвала это я, или нуб – как охарактеризовал его Кейн. Фильм изобиловал неточностями сценария, и, кроме вечно угрюмого Кейджа со страдальческим выражением лица, больше ничем не запомнился.