Срываясь в гибельные дали
Шрифт:
– Вы правы, Грин...
– Маккензи, с вашего позволения, - сказал Грин.
– И давайте уже перейдём на "ты", капитан.
– Маккензи прав, - сказал Градов, - как бы неприятна была эта правда. Решение принято. В радиорубку идут Мадьяров и Костров. Мы остаёмся здесь. Связь через гарнитуру. Денис, Андрей, будьте предельно внимательны и осторожны. Передадите радиограмму и сразу обратно, нигде не останавливаясь. Всегда держитесь вместе и не упускайте друг друга из виду. Без исключений.
– Не беспокойтесь, капитан, - сказал корабельный инженер Мадьяров.
– исполним в точности.
– Справимся, - добавил штурман
– Крышка люка разблокирована, - сказал Градов.
– Удачи, парни.
– Немного пафосно, - сказал Маккензи Грин, - отдаёт какой-то дешёвой мелодрамой. Пошловато, не находите?
– Подите к чёрту, Грин, - сказал Мадьяров.
Люк, клацнув, закрылся.
Патерсон занял кресло Кострова, по-хозяйски отрегулировал высоту сиденья, крутанулся вокруг оси, тормознул ногами, останавливая вращение, ухватился за фиксирующие скобы и подтянул кресло ближе к пульту.
– Впервые жалею, что Большой брат отключён, - сказал он, глядя в слепые зрачки экранов видеослежения.
– Не только вы, Ричард, - сказал Маккензи Грин.
– Меня эти штучки, торчащие в каждом углу, бесили до невозможности. Вроде бы ничего такого, скрывать мне особо нечего, но сам факт постоянной слежки раздражал невероятно. До сего дня, что вполне закономерно, учитывая сложившиеся обстановку.
– Должны были бы уже связаться, - сказал Патерсон.
– Сколько времени прошло?
– Около трёх минут, - сказал доктор Грин.
– Терпение, Ричард.
– Две минуты, сорок пять секунд, - сказал Градов.
– Какое, к чёрту, терпение?
– сказал Патерсон, - может, их в эту самую минуту убивают?
– Даже если и так, - сухо произнёс Градов, - вы ничем не сможете им помочь.
– К чему клоните, капитан?
– Успокойся, Ричард, - сказал Маккензи Грин, - капитан...
– Я хочу донести до вас одну незатейливую мысль, Патерсон, - сказал Градов.
– Бывает, что ради спасения в целом, приходится чем-то жертвовать в частности. Это трудный выбор, Ричард. Ответственный. Но вы взрослый человек, Патерсон. Я в вас верю.
– Распоряжаться чужими жизнями?
– Тяжело, кто ж спорит, - сказал Градов.
В наушнике прозвучал сигнал вызова. Градов моментально нажал кнопку приёма.
– Капитан, слушаю.
– Возвращаемся, - сказал Мадьяров.
– Что радиограмма? Передали?
– Возвращаемся, - сдержанно повторил корабельный инженер.
– Докладывайте, - приказал Градов.
Мадьяров нервно потёр ладонями.
– В общем, хуже некуда, капитан, - сказал он.
– Да говори же ты!
– рявкнул Патерсон.
– Ричард!
– осадил Патерсона Градов, - не орите, пожалуйста. Денис, мы вас слушаем.
– В общем, - повторил Мадьяров, - со связью у нас огромная засада.
– Денис хотел сказать, - вступил в разговор Костров, - что связи у нас нет. Совсем.
– Да, - сказал Мадьяров.
– Радиорубка разбита. Полностью.
– Аппаратуру разнесли вдребезги, - добавил Костров.
– Пока мы здесь выясняли кто в чём виноват, наш неуловимый душегубец без опаски уничтожал наши передатчики.
– Громил, - сказал Мадьяров.
–
– Облава, - сказал Маккензи Грин.
– Сначала оружие, - сказал Градов.
– Вы, доктор, останетесь на вахте. Протестовать бесполезно.
– С чего бы я должен возражать?
– спросил Маккензи Грин.
– Я решил было...
– Напрасно, - сказал Грин.
– Больше пользы я принесу как врач, а не как боец. Вояка из меня никудышный.
– Мы все здесь не бойцы, - мрачно промолвил Патерсон.
– Больше жизни, Ричард, - сказал Антон Костров.
– Пробьёмся.
– Дебаты закончены. Выдвигаемся, - подвёл черту Градов.
– Маккензи...
– Люк никому не открывать...
– Без моего прямого распоряжения, или, в экстренной ситуации, без дополнительного сигнала.
– Какого?
– спросил Грин.
– Устанавливаю кодовое слово: "инфундибулум".
– Язык сломаешь, - сказал Костров.
– Инфундибулум, - повторил Градов.
– И три удара в крышку люка.
Оружие взялся делать корабельный инженер и Денис Мадьяров постарался на славу. Полностью оправдал оказанное ему доверие. Благодаря его стараниям отряд мстителей был экипирован оружием ближнего и дальнего боя: метательными дротиками, изготовленными из стальной заточенной арматуры, короткими удобными копьями, сделанными из обрезанных титановых труб с приваренными зазубренными наконечниками, дубинками и ножами, вырезанными из армированных металлической нитью пластин керамической брони, мягкой до закалки и сверхпрочной после отжига и моллирования в квантовой печи. Солидный арсенал оружия для рукопашного боя дополняли плазменные резаки.
– Разбиваемся попарно, - сказал Градов. Мы с Мадьяровым осматриваем трюмы, а вы — Патерсон и Костров — осевую палубу. Идём от носа к корме, друг друга не теряем, со всей осторожностью обыскиваем каждый закоулок, мало-мальски пригодный для укрытия.
– Не забудьте воздуховоды принудительной вентиляции, трубы кондиционирования и подачи кислородно-воздушной смеси, - напомнил Мадьяров.
– Тогда берите в расчёт и пространство между палубным перекрытием, - сказал Патерсон, - годится, чтобы спрятаться.
– Неучтённый фактор, - сказал Костров.
– Как быть, капитан?
– План не меняется, - отрезал Градов.
– Гарнитуру держать включенной. Сеанс связи каждые пять минут, кроме чрезвычайных случаев. Вперёд!
...Ворвавшись в рубку, Градов первым делом сбросил газовый баллон. Порез на руке кровоточил. Градов снял куртку, вспорол подкладку и перевязал рану куском ткани. Из оружия у него уцелел только нож, дротики он бросил, когда на него набросился Патерсон, а копье когда бежал обратно к Мадьярову, оставшемуся на узком мостике, перекинутом через глубокую впадину, на дне которой покоились круглые туши маршевых двигателей. Там же, внизу, лежал и корабельный инженер, сброшенный непонятно кем в теснину двигательных отсеков. Градов вызвал Маккензи Грина, но судовой врач не отвечал и капитан, подгоняемый недобрыми предчувствиями, ринулся наверх, в ходовую рубку, выбросив из памяти разбившегося насмерть Мадьярова, обезумевшего Патерсона, заблокированного в горячей зоне ядерного реактора штурмана Кострова...