Срываясь в гибельные дали
Шрифт:
число, месяц, год... господи, кого я обманываю? соображения безопасности?!
С утра пил водку. Вспоминал первые часы моего пребывания на планете. Воспоминания унылы и однобоки. Джунгли и дождь, дождь и джунгли. И ещё отвратительные вопли, несущиеся издалека. Сопровождающий, ежеминутно прикладывающийся к фляжке, поясняет, что это орёт местный аналог земноводных — гигантская помесь земных жаб и лягушек. "Привыкнете, лейтенант, - говорит успокаивающе сопровождающий, - все привыкают". "И часто они так орут?" - интересуюсь я. "А, - говорит сопровождающий, делая очередной глоток, - всегда. Сколько помню, ни на минуту не останавливались. Не желаете ли глотнуть, господин лейтенант?
– спрашивает сопровождающий, тыча мне в лицо фляжкой". "Благодарю, м-м-м, не разгляжу вашего звания", - отвечаю я, - не употребляю. "Мастер-сержант, - говорит сопровождающий, -
Вездеход полз по узкой просеке, прорубленной в зарослях гигантских деревьев. Тонкие лучи света вырывали из темноты неохватных размеров бугристые стволы и свисающие с ветвей гирлянды белёсых лишайников. Раскидистые кроны смыкались вверху в сплошную живую завесу, но иногда в ней возникали просветы и разрывы, сквозь которые проглядывало настоящее небо, рассечённое лучами прожекторов, алчно рыскающих в поисках вражеских летательных аппаратов и несущихся в различных направлениях очередей трассирующих снарядов, выпущенных из стволов малокалиберных зенитных пушек. Башня на крыше боевого отделения вездехода со скрежетом вращалась, светился экран наведения, оператор-наводчик постоянно менял режим отображения местности: от визуального к инверсивному, от инверсивного к тепловизионному и обратно к визуальному. Чувствовалось, что оператору-наводчику страшно. И механику-водителю тоже страшно, а вот мастер-сержанту на всё наплевать, но не потому, что мастер-сержант сам по себе храбрый солдат, а как раз таки с точностью наоборот - потому, что он потерял перспективу и смирился с неизбежностью сдохнуть в этих гнилых палестинах - среди мокрых джунглей и нескончаемого дождя.
"Вам здесь понравится", - сказал мастер-сержант. "Не уверен", - ответил я. "Понравится, - убеждённо сказал мастер-сержант, - сами увидите. Скучать не придётся". Мы всем довольны", - резюмировал он, тыкая в меня фляжкой.
Я пожалел, что не стал бухгалтером.
число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
Внешний вид фрегаттен-капитан имел экзотический. По примеру офицеров-подводников германских Кригсмарине капитан Кольбе носил кургузый мятый китель поверх грубовязаного свитера, фуражку со словно бы жёваной тульей и обвисшими боками, рабочие, цвета хаки, бесформенные штаны, заправленные в давно нечищенные ботинки. На груди фрегаттен-капитана болтался полевой лазерный бинокль-дальномер, свидетельствующий о том, что капитан Кольбе не боится выбраться из бетонных казематов на свежий воздух. Во рту у фрегаттен-капитана была курительная трубка. Фрегаттен-капитан крепко сжимал жёлтыми прокуренными зубами вишнёвый мундштук, время от времени пыхая ароматическим дымом. Серые, льдисто-холодные глаза капитана Кольбе пристально изучали прибывшего на базу новичка.
– Кольбе, - сказал фрегаттен-капитан, вынимая изо рта трубку.
Я представился уставным порядком и протянул капитану официальное направление.
– Бросьте, лейтенант, - сказал капитан Кольбе, засовывая нераспечатанный конверт в нагрудный карман кителя.
– У нас здесь без церемоний. Мы, практически одна дружная боевая семья.
Произнеся эти слова, фрегаттен-капитан очень выразительно посмотрел на мастер-сержанта.
– Так точно, - бодро отрапортовал мастер-сержант, - как есть одна большая дружная семья. И щёлкнул каблуками.
Фляжка с алкоголем, наспех засунутая мастер-сержантом в брючный карман, при этом движении вывалилась, звонко ударившись о бетонный пол.
– Непорядок, - сказал капитан Кольбе.
– Легкомысленное отношение к казённому имуществу. Поднимите, господин мастер-сержант.
– Слушаюсь, мой капитан, - мастер-сержант нагнулся и запихнул фляжку обратно в карман.
– Можете идти, - сказал капитан Кольбе.
Мастер-сержант сделал поворот кругом через правое плечо, снова щёлкнул каблуками (предусмотрительно прижав ладонью своевольную фляжку) и зашагал к выходу, громко стуча подошвами и выбрасывая
Навстречу бравому мастер-сержанту спешил офицер в звании второго лейтенанта, внешности услужливо-подобострастной.
– Как во всякой дружной семье есть у нас свои блудные сыны, - прокомментировал его появление фрегаттен-капитан Кольбе.
– Мой начальник штаба, - представил он мне второго лейтенанта.
– Душевно рады, - сказал второй лейтенант, протягивая потную ладошку, - нашего полку, так сказать, прибыло.
– Душевно, там, или не душевно, - сказал капитан Кольбе начальнику штаба, а покажите молодому специалисту его каюту и проведите с ним ознакомительную экскурсию по базе.
– Нас тут трое, - сказал фрегаттен-капитан, обращаясь непосредственно ко мне.
– С вами, лейтенант, будет четверо. Не удивляйтесь. Где-то в бункере находится радист, но связь с ним была по определённым обстоятельствам утрачена. Поиски оказались бесполезны, контактировать с нами он не желает, однако оставляемые ему продукты регулярно кто-то забирает. Попытки вступить с ним в диалог посредством бумажной переписки самым вызывающим образом игнорируются. Но мы не теряем надежды.
– После экскурсии жду вас на командном пункте, - напутствовал меня фрегаттен-капитан.
Они все сумасшедшие. Или мне это кажется? С непривычки.
число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
С утра пил водку. Думал. Когда вчера к ночи стало понятно, что фрегаттен-капитан Кольбе пропал, вызвал к себе начальника штаба и предложил ему возглавить оборону нашего укреплённого района, по праву старшего по званию (только сейчас озадачился мыслью о том, что второй лейтенант, по идее, должен стоять ниже лейтенанта). Начальник штаба от повышения резко уклонился, сославшись на чрезмерную занятость и сложность порученной ему работы. Подозреваю, что начальник штаба попросту не умеет обращаться с оперативно-тактическим командным комплексом. Интересно, где он учился, если навыки работы с ОТКК курсанты приобретают на первом курсе любого высшего командного учебного заведения вне зависимости от профиля специализации? Спросить об этом у начальника штаба постеснялся. Принял командование на себя и отпустил теперь уже подчинённого. Бедняга радостно ускакал к себе в каюту.
Перевёл цифроматику в режим автопилота и отправился наверх искать фрегаттен-капитана. Долго бродил по округе, пугаясь всякого громкого звука и стреляя на каждый шорох в зарослях. Итог моей вылазки безрадостный. Никаких следов капитана Кольбе в радиусе двухсот пятидесяти - трёхстах метрах от бункера. Конечно, если не считать найденную фуражку несчастного командира. Жёваная грязная белая тулья и венценосный орёл в обрамлении дубовых листьев. Немного же осталось от бравого, неунывающего кадрового офицера Флота. Возвратившись под землю, занялся тщательным осмотром доставшихся мне владений. Обнаружил много чего интересного, в том числе внушительные запасы алкоголя, в основном водки различных сортов и производителей. Забрал с собой в командный центр две бутылки. Надо помянуть фрегаттен-капитана по-людски. Впервые пил водку стаканом и почти без закуски. Быстро опьянел, много плакал, пытался петь песни. Жалел, по-преимуществу, себя, но больше всего полевой лазерный бинокль-дальномер, навсегда утраченный вместе с капитаном Кольбе. Ушёл спать, не забыв проверить, включён ли на цифроматике режим автопилота. Считаю, день прожит не зря.
число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
С утра пил водку. Думал. Война нынешняя превратилась в своего рода детскую забаву. Никто больше не воюет с противником лицом к лицу. Все сидят за дисплеями, даже пехотинцы в передовых линиях. Точнее, пехотинцы сидят в бронированных машинах, а на рубежах соприкосновения, подчиняясь их командам, сражаются дистанционно управляемые бронированные же бойцы, механические воплощения (аватары) этих самых пехотинцев. Плюются раскалённым свинцом, метают лазерные импульсы, бомбардируют врага минами, гранатами и снарядами, начинёнными высокотемпературной зажигательной смесью. Конечно, бывает, что и сами пехотинцы лично участвуют в боевых действиях, внешне ничем не отличаясь от своих механических двойников. Такие же, облачённые в бронированные доспехи, усиленные мощью экзоскелетов и псевдомышечной обвязкой, до зубов вооружённые... они напоминают ангелов смерти, несущих тотальную смерть и разрушение.