США: собственность и власть
Шрифт:
Нынешнее, третье поколение Рокфеллеров (пять братьев), получившее наследство от деда, Джона Рокфеллера, и в форме трестов от отца, Джона Рокфеллера-младшего, не теряет времени и наживает на учредительстве новых компаний и на разных других финансовых операциях собственное, «третье» богатство. Нажитые ими несколько сот миллионов долларов вместе с миллиардными «остатками» наследственного капитала они смогут передать посредством новых семейных трестов четвертому, пятому и шестому поколениям Рокфеллеров, если, конечно, сохранится существование этой паразитической системы.
Внук техасского финансиста Муди, Роберт Муди, использовал свою долю в семейном тресте в качестве условного взноса при учредительстве новой страховой компании [62] . Вполне вероятно, что Р. Муди будет располагать собственным «благоприобретенным» капиталом и своей «империей» банков и страховых компаний раньше, чем истечет срок действия семейных трестов.
Одна из целей помещения
62
«Wall Street Journal», 21.VI.1965.
С этой точки зрения типичен трест, созданный для своих наследников С. Кэртисом, основателем издательства «Кэртис паблишинг». С. Кэртис поместил в семейный трест 17% акций этой корпорации. Его завещание предписывает, что опекуны треста могут продать акции только в случае возникновения «чрезвычайных обстоятельств» и лишь с согласия всех опекунов треста — семи человек, в том числе пяти наследников С. Кэртиса. Опекуны наделены правом голосовать в зависимости от размеров пакета акций. Согласно завещанию, помещенные в трест акции должны оставаться в безраздельном владении наследников вплоть до того времени, когда умрет последний из внуков С. Кэртиса [63] .
63
«Standard Corporation Description». Washington, 1959—1960, p. 1120.
Сохранению контроля над корпорациями в руках наследников способствуют также и семейные инвестиционные компании. «Старые» семьи или кланы богачей обычно насчитывают десятки лиц, владеющих той или иной долей общего семейного богатства.
Число членов клана Дюпонов, владеющих акциями «Е. И. Дюпон компани» составляет около 150 человек. В совокупности они владеют или контролируют свыше 40% капиталов этой корпорации. Постоянная забота старейшин клана Дюпонов — сохранить нынешнюю степень контроля над «Е. И. Дюпон» и предотвратить возможность перехода крупных пакетов акций в чужие руки. В 1923 г. престарелый Пьер Дюпон в письме другому старейшине клана так объяснял создавшееся для него положение в результате отсутствия прямых наследников: «Я предпочел бы передать акции следующему поколению, т. е. моим племянникам и племянницам. Но так как большинство из них еще молоды, я сомневаюсь, что время позволит мне выждать момент, когда они достаточно созреют для того, чтобы можно было определить, кто именно из этой группы является надежным участником предприятия» [64] . Поэтому Пьер Дюпон предложил создать новую семейную инвестиционную компанию, в которую он поместит свой пакет акций. Эта компания получила название «Делавар риелти энд инвестмент». Но опасения, что акции все же могут уплыть на сторону, продолжали волновать патриархов клана. Ирини Дюпон в письме к своей замужней дочери советовал ей быть осмотрительной в обращении с акциями «Делавар риелти энд инвестмент». «Они, — говорилось в письме, — внешне не выглядят как нечто ценное, но в действительности они очень дорогие [65] . Не выбрасывай их в мусорную корзину, а также не продавай их, не посоветовавшись предварительно с дядей Ла Монтом или со мной» [66] . В 1961 г. «Делавар риелти» слилась с другой семейной инвестиционной компанией — «Крисчина-Секьюритиз», контролирующей в настоящее время около 30% акций «Е. И. Дюпон компани».
64
«New York Times», 18.11 1953.
65
Одна акция «Делавар риелти» стоила 16 тыс. долл.
66
«New York Times», 18.11.1953.
Другим образцом семейной инвестиционной компании может служит «Бессемер секьюритиз», управляющая личными капиталами семьи Фиппсов. Основатель капитала этой семьи, Генри Фиппс, был партнером Эндрю Карнеги в крупном стальном предприятии. В 1911 г. Фиппс разделил часть своего капитала между детьми (5 человек), создав для каждого из них семейный трест в размере 4 млн. долл. Для управления этими трестами была учреждена семейная инвестиционная компания, позднее получившая название «Бессемер секьюритиз». Акции компании распределены между членами семьи Фиппс соответственно их долям в семейных трестах. Функции «Бессемер секьюритиз» сводятся к тому, чтобы инвестировать наиболее надежно деньги трестов семьи Фиппсов в акции промышленных корпораций, банков и в земельные участки.
В 1960 г. активы «Бессемер секьюритиз» оценивались в 300 млн. долл. [67] Кроме того, многие члены семьи Фиппсов располагают собственными капиталами, которыми они управляют независимо от «Бессемер секьюритиз». Журнал «Форчун» в 1960 г. оценивал общую сумму капиталов этой семьи в 500 млн. долл. [68] С
67
«Fortune», October 1960, р. 81.
68
Ibidem.
Защитные средства против налогов. Там, где семейные тресты и инвестиционные компании оказываются почему-либо бессильными выполнить задачу сохранения контроля богатых семей над корпорациями, им на помощь приходят «благотворительные фонды». На словах эти фонды создаются в США для того, чтобы служить «благу человечества». Но на деле они в большинстве случаев служат для класса капиталистов удобным средством уклонения от уплаты налогов на наследство и сохранения контроля над корпорациями. Вот что писал исследователь этого вопроса К. Фостер: «Промышленник владеет крупным и в высшей степени доходным предприятием, которое он желает передать своим наследникам в неурезанном виде. Ему не нравится налог на наследство. Поэтому он решает подарить свою компанию «благотворительному фонду», который он сам и создает. Он назначает опекунов фонда, подобранных из членов его семьи и его ближайших партнеров. Промышленнику воздают похвалу как филантропу. Но потом обнаруживается, что он и члены его семьи продолжают занимать высокооплачиваемые административные должности в компании. Они извлекают теперь из предприятия выгод больше, чем раньше» [69] .
69
«Nation», 9.IV.1949.
Такую же оценку мотивов учредителей «благотворительных фондов» содержит доклад комиссии конгресса США, изучавшей эту проблему в 1954 г. «Перед США, — подчеркивается в докладе, — стоит проблема быстрого роста числа «благотворительных фондов». Побудительным мотивом, скрывающимся за этим быстрым ростом фондов, являются скорее налоговые соображения, чем «благотворительность». Существует возможность того, что значительная часть американской промышленности со временем может перейти в руки этих фондов. Это может увековечить контроль над отдельными предприятиями ... в руках узких групп, в свою очередь контролируемых определенными семьями» [70] .
70
«Excerpts from Report of Congressional Investigation of Tax-Expert Foundations». «New York Times», 20.XII 1954.
Хорошей иллюстрацией этих выводов может служить «благотворительный фонд» семьи Фордов. Он спас для наследников Генри Форда контроль над автомобильным предприятием семьи. «Если бы после смерти Генри Форда и его сына Эдзеля, — писал журнал «Тайм», — их наследники получили в наследство все то, чем владели их предки, то для уплаты налога на наследство им пришлось бы продать столько акций компании «Форд мотор», что они могли бы потерять контроль над корпорацией» [71] . «Благотворительный фонд» помог Фордам обойти налог на наследство. Они поместили в фонд 88% акций компании. Но перед этой операцией Форды предусмотрительно разделили акции «Форд мотор» на две категории. Правом голоса были наделены те 12% акций, которые остались в личной собственности семьи. Позднее Форды внесли в устав корпорации изменения. Акции компании были разбиты на три категории: 1) лишенные права голоса акции «А»; 2) наделенные непропорционально большим числом голосов акции «Б» и 3) обычные акции. Все акции «А» находятся во владении «благотворительного фонда» Фордов. Все акции «Б» общим числом 12,6 млн. представляют собой личную собственность членов семьи Фордов; этой категории акций, составляющей лишь 12% их общего числа, принадлежит 40% голосов. Устав компании предусматривает, что если даже число акций «Б», находящихся в руках членов семьи Фордов, сократится до 5% общего числа акций, то и в этом случае за семьей сохранится 40% всех голосов в корпорации. По мнению экспертов, с помощью такой юридической уловки будущим поколениям Фордов обеспечен прочный контроль над корпорацией [72] .
71
«Time», 10.VI.1957.
72
J. A. Livingston. The American Stockholder. New York, 1958, p. 175.
«Благотворительные фонды» многих других богатых семей (Меллонов, Рокфеллеров, Муди, Грантов, Кресги, Хартфордов, Джарманов, Келлогов и др.) также играют значительную роль в сохранении их контроля над корпорациями. Существует около 20 «благотворительных фондов», владеющих свыше 10% акций какой-нибудь одной крупной корпорации.
Номинально крупные капиталы, передаваемые наследникам, подлежат обложению налогом в размере 40%. Теоретически применение такого рода налогов должно было бы превратить многочисленных наследников Джона Рокфеллера, Генри Форда и Уильяма Муди в захудалых средних буржуа. На самом деле, как мы видим, этого отнюдь не произошло.