США: собственность и власть
Шрифт:
Фонд семьи Фордов представляет собой поистине уникальное явление в финансово-промышленной системе США. Размеры его ресурсов официально оцениваются в 3,2 млрд. долл. Но в действительности они ближе к 4 млрд. долл. Первоначально ресурсы фонда составляли исключительно акции компании «Форд мотор». Позднее, в период между 1956 и 1965 г., фонд продал около половины этих акций и на вырученные деньги приобрел акции других корпораций и облигации государственных займов. В 1964 г. фонд владел акциями 114 корпораций и банков на общую сумму 347 млн. долл. [298] Фонд обменялся акциями с Рокфеллеровским фондом: фонд Фордов получил 124 тыс. акций компании «Стандард ойл оф Нью-Джерси», а Рокфеллеровский фонд — 150 тыс. акций компании «Форд мотор» [299] .
298
«The Ford Foundation Annual Report», 1964, p. 99.
299
«Wall Street Journal», 7.1 1963.
Свои
300
«Wall Street Journal», 12.ІV 1963.
301
«Congressional Record», 20.VIII 1962, p. 15948.
Форды и Рокфеллеры подбирают состав опекунов и администраторов из числа людей, располагающих широкими связями в финансовых, политических и «академических» кругах. Пост председателя совета опекунов фонда Фордов до 1966 г. занимал Дж. Макклой — человек, для которого были всегда открыты двери как Белого дома, так и дворцов рокфеллеровской династии. В состав совета опекунов фордовского фонда входит Т. Ларсен — администратор издательства «Тайм», а в совете опекунов Рокфеллеровского фонда с давних времен заседает издатель газеты «Нью-Йорк тайме» А. Сульцбергер. Фордовский и Рокфеллеровский фонды превратились в своеобразный трамплин для государственных деятелей, временно оказавшихся без работы. Джон Фостер Даллес перед назначением на пост государственного секретаря управлял Рокфеллеровским фондом. Позднее этот путь, от президента Рокфеллеровского фонда к должности государственного секретаря США, прошел Дин Раск. В 1966 г. Форды поставили на пост президента своего «благотворительного фонда» Макджорджа Банди, выполнявшего в течение пяти лет обязанности специального помощника президентов США Джона Кеннеди и Линдона Джонсона. Для М. Банди должность «филантропа» — лишь временная передышка в его государственной карьере. В связи с назначением Банди на пост президента Фордовского фонда журнал «Ньюсуик» иронически заметил: «Появилась новая порода политических животных — помесь филантропоида с правительственным чиновником. Дин Раск пришел из благотворительного фонда, а Макджордж Банди направляется в благотворительный фонд» [302] .
302
«Newsweek», 28.11 1966.
По данным на 1964 г. частные фонды университетов и колледжей владели акциями различных корпораций на 4,5 млрд. долл. Голосующей силой этих акций в большинстве случаев распоряжаются трестовские отделы коммерческих банков, управляющих инвестициями университетских фондов. Администрация любого частного университета находится под контролем местной финансовой клики. Совет опекунов обычно включает в свой состав крупных капиталистов, сделавших большие пожертвования в фонд данного университета.
Иногда такие лица занимают президентские посты.
В ноябре 1966 г. газета «Нью-Йорк тайме» сообщала, что Гарольдсон Вандербильт внес дополнительно 11 млн. долл, в частный фонд университета, носящего имя Вандербильтов [303] . Г. Вандербильт занимает пост президента этого университета. Вполне естественно, что обязанности казначея совета опекунов возлагаются на какого-нибудь влиятельного банкира. Так, обязанности казначея Гарвардского университета почти 17 лет (до 1965 г.) выполнял бостонский финансист и директор банка «Морган гаранта траст» Поль Кэббот. Формально его функции сводились к наблюдению за инвестициями миллиардного фонда университета. Не приходится сомневаться в том, что крупная «голосующая сила» акций (около 600 млн. долл.) Гарвардского
303
«New York Times» 23.XI 1966.
Таким образом, в современных условиях США «голосующая сила» акций, кто бы ни был их номинальным собственником (крупный капиталист — рантье, страховая компания, сберегательный банк, пенсионный или благотворительный фонд), имеет тенденцию концентрироваться в руках Сравнительно небольшого числа представителей финансовой олигархии.
Глава VIII Концентрация экономической власти в США
В этой главе делается попытка свести в единое целое различные формы контроля 2000 [304] богатейших семей Америки над промышленными, торговыми и банковскими предприятиями. Здесь же анализируются последствия многочисленных поглощений и слияний корпораций— один из важных факторов роста концентрации экономической власти.
304
Фактически мы будем анализировать степень экономического господства 2024 семей финансовой олигархии современной Америки.
Систематизация материалов о концентрации экономической власти представляет собой более трудную и сложную задачу, чем систематизация статистических данных о концентрации производства и централизации капиталов: такие данные лежат, так сказать, на поверхности. Официальная статистика и финансовые справочники в США в изобилии снабжают ими исследователя. Одни только комиссии конгресса США опубликовали за последние десятилетия горы отчетов и докладов, характеризующих высокую степень монополизации промышленного производства крупным капиталом. Американские буржуазные экономисты немало пишут на эту тему, причем каждый на свой лад пытается интерпретировать последствия роста удельного веса гигантских корпораций в общем объеме промышленного производства.
С иным положением сталкивается исследователь проблемы концентрации экономической власти в США. В этом случае речь идет о степени и пределах господства, осуществляемого горсткой богатейших капиталистов в сфере экономики посредством различных форм прямого и косвенного контроля над промышленными и банковскими предприятиями.
Основу экономической власти составляет собственный капитал. Полные сведения о размерах личных состояний и их распределении (в смысле вложений в акции банков и промышленных предприятий), как правило, не публикуются.
Поэтому данные о личных состояниях и пакетах акций 2024 капиталистов, которые мы кладем в основу нашего исследования, к сожалению, являются частичными. Например, согласно опубликованным сведениям семья Файэрстоунов владеет 29% акций компании «Файэрстоун тайер энд раббер» на сумму 300 млн. долл. Но этот пакет акций не исчерпывает состояния семьи. Можно с полным основанием полагать, что семья Файэрстоунов в порядке диверсификации своих капиталов владеет крупными пакетами акций других корпораций. Но сведения об этих «других» капиталах не публикуются. То же самое можно сказать и о семьях Рокфеллеров, Фордов, Хаутонов, Доррансов, Гетти, Пью, Фишеров и других, значительная часть состояний которых скрыта от глаз исследователя. Следовательно, та картина экономического господства 2024 богатейших семей Америки, которую мы рисуем на основе опубликованных данных, страдает скорее преуменьшением, чем преувеличением действительности.
В условиях господства финансового капитала существуют три основных формы контроля над корпорациями: прямой контроль посредством крупных пакетов акций; контроль с помощью так называемой системы «участий»; косвенный контроль, опирающийся на средства финансового влияния, на власть банков как кредиторов и держателей акций. Создавая свои «империи», магнаты финансового и промышленного капитала обычно комбинируют все три формы контроля.
Прямой контроль над корпорациями. Обладание крупным пакетом акций все еще остается обязательным и первоначальным условием экономической власти. Владелец крупного акционерного капитала, которого А. Берли называет «обреченным на вымирание», «пережитком» ранней стадии капитализма, в действительности остается главной фигурой современного финансово-промышленного мира. Крупная акционерная собственность, как будет показано ниже, представляет собой базис или ядро любой финансовой «империи». Власть так называемых новых магнатов, лишенных собственности и капитала, но в изобилии украшенных учеными званиями [305] , не больше чем мертвый плод фантазии буржуазных социологов. Основой прочной и длительной экономической власти может служить лишь обладание крупным личным капиталом.
305
Р. F. D r u с k е r. The New Tycoons. «Harper’s Magazine», May 1955, p. 123.