СССР 2010 Здравствуй, пионерское лето!
Шрифт:
— Семён! — нахмурилась вожатая, но потом махнула рукой. — Ну тебя. Ты же всё равно будешь делать что хочешь. Что толку тебе объяснять снова и снова. Ты как баран, увидел новые ворота и вперёд! И плевать что можешь всю жизнь испортить и себе и этой девочке!
— Нет уж, позвольте вам не позволить! — мне было весело смотреть на гнев вожатой. — Во-первых, она сама меня позвала гулять. Во-вторых, если бы я был как баран, то пошёл бы в первый же день, а не динамил уже неделю почти, потому что вечно занят и сплю по четыре часа в сутки. А в-третьих, есть у меня подозрение, что Надина сама кому хочешь что хочешь сломает. Уж слишком уж поведение у неё…
— Не знаю, — пожала плечами Полина. — Поговорила бы с ним. Наверное.
— Или послала бы в пешее эротическое, так? — я подмигнул вожатой. — Ой, только не говори, что нет.
— Ну ладно, ладно, — та подняла руки, сдаваясь. — Да, послала бы! Зачем мне парень, который не хочет со мной гулять.
— Вот! — я наставительно поднял палец. — А Надина огорчается, дует губки, но продолжает меня звать гулять, когда я смогу. Типа она всё понимает и так далее. Но ты не напрягайся, отдохни лучше, завтра сходим. Идеальная женщина, скажи?
— Или ей от тебя что-то надо, — озвучила мои мысли Полина. — Только что? Были бы вы постарше, я могла бы несколько вариантов накидать, но сейчас, в вашем возрасте даже не представляю. И тем больше тебе надо от неё подальше держаться.
— Поль, ну чего ты в самом деле? — мне даже обидно стало. — Пройдёмся по набережной, воздухом подышим. Кажется, я уже доказал, что в голову мне ни жёлтая, ни белая жидкость не бьёт. Хоть с последней проблемы да. Дома то привык что всегда есть с кем баки стравливать, а тут…
— Семён! — возмущённо топнула ногой девушка. — Я мало того, что старше тебя, так ещё вожатая! А ты такие вещи говоришь! Как не стыдно!
— Ну если ты так хочешь, могу из себя тупого малолетку изобразить, — я равнодушно пожал плечами. — К чему этот цирк? Кажется, я уже доказал, что несмотря на возраст являюсь вполне себе сформировавшейся взрослой личностью.
— Даже если так, то не стоит говорить о таких вещах, тем более с девушкой! — осадила меня вожатая. — Это просто неприлично, неэтично и некультурно! Ты ведь комсомолец!
— А как по мне вот эти вот отсылки к комсомолу и партии попахивают ханжеством, — скривился я. — И приносят вреда гораздо больше, чем разговоры о сексе, хотя бы потому, что создают совершенно ложное представление о коммунистах, как о людях, которые не пьют, не трахаются и даже не гадят. Эдакие, мля, херувимы, порхающие с облака на облако, но не с арфой, а с кувалдой и серпом. А по факту всё далеко не так радужно, скорее даже совсем наоборот. И бухают, и девок щупают, только в путь.
— Именно поэтому мы должны с этим бороться, а не потакать такому поведению. — зло обожгла меня взглядом Полина. — Воспитывать нового человека! Настоящего коммуниста, человека труда! Который не будет разлагаться морально…
— Да брось, обязательно будет, — отмахнулся я. — потому что такова природа человека.
— И что ты предлагаешь? — уже откровенно бесилась вожатая. — Давайте все будем пить и сношаться?! Так ты хочешь?!
— Я? — я от удивления даже глаза выпучил, показывая на себя пальцем. — Я такого никогда не говорил. Кстати, насчёт сношаться, это у нас уже было, вспомни двадцатые — тридцатые годы прошлого века и что тогда творилось. Именно коммунистами кстати. Но нет, я против таких перегибов. Моральная чистота молодёжи — это весьма важная и серьёзная проблема, но при этом важно не уйти в другую крайность. Пуританство, на мой взгляд, столь же опасно и вредно, как и развращённость. Я
— Иногда мне кажется, что ты, Семён, с какой-то другой планеты, — задумчиво уставилась на меня успокоившаяся вожатая. — Вроде наш, советский, но как что-нибудь ляпнешь. И не сказать, что антисоветчину какую, аргументы у тебя правильные, но без какого-либо уважения к авторитетам. Такое чувство, что тебе вообще на всех плевать, и даже на…
— Неправда, — оборвал я девушку, пока лишнего не наговорила. — Я с уважением к авторитетам отношусь, но без подобострастия или слепой веры. Потому что даже Ленин был обычным человеком. Точнее не так, даже если бы он был энергетом, Архонтом, это ничего бы не изменило. Так как они тоже люди, со своими слабостями. Поэтому я уважаю их всех, но это не отменяет логики, скептицизма и понимания человеческой природы. Особенно если вспомнить тридцатые годы и сколько ведущих партийных лидеров тогда оказались мягко скажем, не у дел.
— Ты это… — Полина воровато оглянулась вокруг, мог ли нас кто-то слышать, и понизила голос. — Семён, ты думай, что ты несёшь! А если кто-то тебя услышит? Ладно я, а будет посторонний или недоброжелатель? Мигом доложит куда следует.
— И пятое управление подошьёт к моему делу ещё один листок, — я горько усмехнулся. — Да, представляешь, на меня в конторе уже дело есть. Я правда сам его не видел, но уверен, что весьма пухлое. И когда стану не нужен, с него обязательно сдуют пыль.
— Семён, я… — поражённо уставилась на меня вожатая, но я её перебил.
— Забей. — я поднялся с лавочки у отделения милиции, где мы сидели. — Пошли лучше обратно. Работы ещё много, да и искупаться не мешало бы. Ребят ждут опять же. Сегодня хотели над песней поработать.
— Да, песня хорошая. — кивнула Полина, незаметно с облегчением выдохнув, что мы ушли от опасных тем и напела. — Юность — это мечта и взлёт, это алая кровь страны! Красиво.
— А то! — я подмигнул девушке. — Другого не держим! Записать бы ещё нормально.
— Ноты я уже отдала, обещали, что завтра нам дадут время, —вздохнула вожатая. — Правда там могут в последний момент отказать, уже было такое как-то. Не у меня, у моей знакомой, она тоже вожатой в Лазурном только была. Договорились, всё, а потом каких-то вместо неё засунули. Ну знаешь, как это бывает.
— Знаю, — я кивнул, прекрасно представляя, как работает блат, правда, справедливости ради, в этой реальности его было на несколько порядков меньше и такой власти доступ к дефициту не имел. — Значит надо постараться, чтобы вместо нас никого не засунули. На горло давануть, может быть. Не станет никто сейчас шум поднимать, слишком много лишних глаз на территории. Да таких, что самые наглые хвост прижмут. Так что, уверен, всё будет нормально. Главное, чтобы сыграли как, следует.
— У нас хороший оркестр, — даже немного обиделась Полина. — Ты не знаешь просто. Там даже фронтовики есть.