СССР: Бесконечная онлайн закупка 2
Шрифт:
«Уже все?».
Через полтора часа щенок оставил попытки самоубиться об осколки мебели. Скорбно скуля, он свалился на бок с вывалившимся языком. Дыхание было затруднено, Актуш едва мог моргать. К счастью, мышцы в тщедушном тельце за месяц жизни не успели окрепнуть, иначе от силы собственного сокращения они бы разорвались сами и разорвали связки.
Паша заказал большое количество еды для Актуша. Конечно, можно опустошить холодильник на кухне, однако он в последнее время служил источником пропитания для большей части бойцов. С тех самых
— Ешь малыш. Еда — залог оттянутой смерти. — Паше пришлось кормить обессилевшего щенка у себя на коленях, придерживая чёрную головку.
Принятие титанида должно сопровождаться обильным питанием, иначе телу неоткуда будет брать ресурсы для собственного восстановления, и последующего развития.
Отнеся Актуша в гостевую комнату — единственное помещение в поместье, которое не пострадало от песчаной бури, Павел вернулся в сосновый бор.
Посещение школы — последнее, чего ему хотелось в этот момент.
Увеличение собственной силы — вот что важно.
В долине, окутанной мраком, холодом, и затхлостью самой смерти, тысячи полупрозрачных фигур собрались вокруг одного призрака. Воздух вибрировал от их шёпота, напоминающего потрескивание льда.
Это было место, где смерть безраздельно царствовала. Где жизнь — лишь бледный призрак в памяти о том, чего, казалось, никогда и не существовало.
Эмантир, кто с обнажёнными костлявыми телами, кто в изодранных лохмотьях, недвижимо парили меж гигантских чёрных гробов, словно высеченные из мрамора изваяния ужаса. У многих потусторонних по шесть и восемь рук, но ни у кого не оказалось ног и даже таза, только верхние половины костлявых полупрозрачных тел. Энергетические кости в этом покинутом Богом месте были единственными источником света. Зловещего, в спектрах от бледно-розового до тёмно-фиолетового, практически чёрного.
В центре загробного собрания на десятки метров высился один призрак. Значительно крупнее прочих, с двенадцатью костлявыми конечностями, которые, как крылья смерти, растянулись за широкой спиной. Лицо его скрыто под дырявым капюшоном, но тусклый свет не мог пробиться сквозь щели и развеять мрак, подобно туману стелящийся вниз по рёбрам.
— ЗНАЧИТ, ТЫ СМОГ ПРОБИТЬСЯ В ЭР’ЗУУ, КОНТРОЛИРУЕМЫЙ ЭЛИНАМИ, СОБРАЛ РЕСУРСЫ, ПОДЧИНЕННЫХ, ОБРЕЛ ВЛИЯНИЕ, НО ПРОИГРАЛ СМЕРТНОМУ? СМЕРТНОМУ?! ПОТЕРЯЛ СОРАТНИКОВ, ДАЖЕ СЫНА! ЭТО ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, АРЛАН?!
Одна из двенадцати рук вытянулась из-за спины гиганта, и схватила полумёртвого эмантир большим и указательным пальцами. В мгновение ока бедолага оказался возле скрытого во мраке лица. Незначительная часть тёмного тумана коснулась энергетических костей, разъев их, словно концентрированная кислота.
— И ТЫ ПОСМЕЛ ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕДО МНОЙ?! БЕЗ КЛЮЧА?! БЕЗ ДУШ?!
Если бы физиология позволяла, Арлан уже весь покрылся бы холодной испариной, дрожа от первобытного ужаса. То, что знали в мире смертных под пытками, было ничем в Зуу’эр. Здесь,
— О Восставший. Клянусь сиянием своей души, убийца Артилла скоро будет здесь. Явится мстить за друга, которого я пожрал. И тогда проход в Эр’зуу откроется для вас. Смертный мир с миллиардами душ… Вы пройдёте не через врата, но через границу сопряжения. Элины не узнают, элины не остановят. — Арлан обещал, клялся, он не надеялся сохранить свою душу. Но жаждал дождаться убийцы Артила, чтобы лично свершить возмездие. А в том, что смертный явится, Арлан не сомневался. Перед побегом он слышал вой человека. Это был вой ненависти, ярости, безумия, вой не мешка плоти, что именуют телом, а самой души. Его нельзя подделать.
После тренировки, когда солнце уже скрылось за горизонтом, Павел побрел домой. Пешком, но не потому, что Вениамин не вернулся, или других машин нет. Просто хотелось подышать свежим воздухом, прочистить голову от звенящей пустоты.
Невероятный скачок в силе мог бы сделать счастливым любого. Особенно того, кто в этой самой силе души не чаял. Но… Не в этот раз. Паша обрел могущество, но потерял лучшего друга. Того, с кем рос вместе, кому доверял, кого ценил по-настоящему, не за выгоды и веселье… с кем хотел увидеть рассвет новой жизни, построенной собственными руками.
Снег кружился и падал, налипая на грубую кожу ладоней. Он больше не казался холодным, просто снег. Некогда яркая зелёная хвоя высоких деревьев сливалась с сумерками. Даже свет в многоэтажках, виднеющихся вдали, стал куда менее заметнее бетонных серых стен.
Добравшись до квартиры уже ночью, Паша тихо открыл дверь, разулся, разделся и постарался незаметно проскочить в свою комнату. Что совсем не просто, учитывая габариты и вес.
Мама, хозяйничавшая на кухне, отложила поварешку, которой снимала пенку.
— Сынок! — Выбежав в прихожую и увидев целого, невредимого Павла, который не вернулся вчера ночевать домой, Карина облегчённо вздохнула. — Слава тебе Господи… К нам заходила тетя Люба. Мишку спрашивала. На ней лица не было. Сказала, что к ней твои охранники заезжали, тоже Мишу искали. Ты нашёл его?
Все, на что хватило Павла — отрицательно покачать головой.
— Пашенька… Что случилось?… — Увидев обезличенное выражение сына, который обычно был словно заведённая обезьянка, Карина разволновалась.
Трагедии и потрясения, обрушившиеся на Горький, заставляли сердца людей сжиматься в страхе. И чуть что, они думали о самом худшем.
— Ничего. Всё нормально, я спать пойду, устал немного. — Не встречаясь взглядом с матерью, Паша прошёл мимо.
Он даже не стал есть, заперся в своей комнате, и сел за учебники, чтобы хоть как-то отвлечься.
«Завтра всё будет по-прежнему. Завтра я буду как новенький, мне не привыкать терять близких…».