Стаф

Владимиров Денис

— Но это форменное рабство! — возмутился Быкан, даже красными пятнами пошел, — А говорили, что его нет! Здесь же…

— Вопросы к руководству, если бы я даже хотел, то не смог отменить эти правила. Добавьте в уравнение мое личное мнение: начальство здесь все сделало правильно. Ваша задача взять от курсов все, чтобы потом не схлопнулись в первую неделю. Поэтому нечего мне тут сопли развешивать. Лирики засраные, запомните, демократии особенно в вашем идиотском розовом представлении нет, никогда не было и не будет ни на одной из Земель, ни в одной стране известных нам миров. А здесь и подавно!

Более того, тут нет такого, что вы, будучи никем, не представляя из себя что-то, будете иметь равные права со мной, потому что вы таки тоже типа «людины», хер вам по всей роже. И это правильно. Если ты чмо и не хочешь ничего менять, какого хрена с тобой носиться, как с писанной торбой…

— И тут Остапа понесло, — не раз слышал поговорку: «язык мой — враг мой».

Шок — это по-нашему, и по-другому не скажешь, потому что сам того не ожидая, эти слова громко произнес… Я. Да, я.

Ожидал плети. Даже напрягся. Но учитель осекся, зло зыркнул в мою сторону и скомандовал: «На выход!».

Едва только покинул приемку, следуя за милой брюнеткой, в ушах раздался мелодичный перезвон с высветившимся сообщением: «У вас новое письмо. Отправитель: Рэд Вольф. Желаете перейти во «входящие» и прочесть?».

Это еще кто такой?

«Рад приветствовать, Стаф.

Я наблюдал за вами, и ты мне показался из всей вашей компании самым перспективным, поэтому пишу именно тебе.

Никому из вашей группы пока неясно и вряд ли будет известно до конца, в какую довольно нехорошую ситуацию вы угодили. От этих знаний зависит ни много, ни мало, но жизнь.

У тебя возникнет уже после первого рейда множество вопросов, если, конечно, выживешь и дружишь с головой. На многие из них я готов ответить. Но не бесплатно, а за фиксированную сумму в 5000 марок.

Пока не принимай скоропалительных решений, воспользоваться или нет моим, и ты поймешь потом, очень щедрым предложением, советую осмыслить все после похода.

Напишешь. Я на связи.

PS: Своим наставника лучше ничего не говори. Либо напрямую запретят со мной общаться, либо сделают все так, чтобы наша встреча не произошла по каким либо причинам. И могу сказать точно, это будет, отнюдь не моя смерть».

Я внимательно осмотрел улицу.

Сразу вычленил высокого, скорее поджарого, чем худого, усатого мужчину на противоположной стороне. На нем были синие классические джинсы, красная клетчатая рубаха навыпуск, на ногах какие-то тактические полуботинки на толстой подошве, на голове черная бейсболка, длиннющие волосы собраны в хвост, который опускался ниже лопаток. Оружия либо не имелось, либо оно носилось незнакомцем скрытно. Этой деталью он очень выбивался из толпы, хотя мне удалось рассмотреть толстую цепь на шее. С кристаллом она или нет — неизвестно. Так что, вполне возможно, я имел дело с магом или волшебником.

Тип, видимо, ждал момента, когда я обращу внимание имеено на него, кивнул, и, развернувшись, зашагал в противоположную

от нас сторону.

Моя паранойя множилась на отсутствие информации и постоянные упоминания возможной гибели. Однако, это не помешало отметить одну интересную деталь, практически каждый из нашей великолепной семерки, себя я в нее не вносил, расфокусировал зрение на пару десятков секунд, а затем начинал вертеть головой и шарить взглядом по многочисленным прохожим…

5

Мы свернули с Черниговской улицы на пересекающую ее Черноямную, где и находился постоялый двор. Как прокомментировал Джоре, примерив на себя роль опытного гида, в народе ее еще часто называли — «Чернодырная». Наименование имело несколько значений, первое лежало на поверхности, во всех смыслах этого слова, — огромный «бездонный» провал находился всего лишь в ста шагах от заведения «У резвого Вилли».

Изначально, как и другие многочисленные выходы из подземелья, «распечатывающие» верхние ярусы катакомб — огромного мира под городом, с каждым Приливом бездна разрождалась штормовой волной «оголодавшей мерзости и гадости, вообразить которую не смог бы ни один нормальный человек». Хищные твари, живые мертвецы, рои различных насекомых-мутантов, какие-то «теневые и демонические создания» — вот далеко не полный перечень бед, которые гноем из фурункула прорывались на солнечный свет.

Непонятно почему, но приоритетными целями выступал именно гомо сапиенс. И, если с зомби причина их гастрономических предпочтений была ясна для «северных» научных светил, то в отношении большинства остальных монстров докопаться до истины не удавалось.

Часть чудовищ, несмотря на «теплый» прием клановых вооруженных сил, сводившийся к полномасштабным сражениям, успевала расползтись по окрестностям. Твари забирались в подвалы, проникали в жилища, прятались в укромных уголках, не забывая попутно убивать людей, становясь с каждой жертвой и прожитым днем не только сильнее, но и умнее, хитрее, изворотливее. А главное, опаснее.

Тогда и возникли специализированные отряды, действующие в рамках клана, чьей задачей являлась поимка и уничтожение подобных чудовищ — хантеры. Сегодня они переживали далеко не лучшие времена, потому что постепенно, шаг за шагом, какие-то провалы полностью «запечатывались», а на месте других возводились укрепленные позиции, настоящие крепости, где бдели многочисленные хорошо обученные гарнизоны. Последний серьезный прорыв был около тридцати лет назад, а вся роль бойцов на настоящий момент сводилась к отстрелу тварей, рискнувших попробовать на прочность многометровой толщины стены. Воители «Севера» в редких случаях несли небольшие потери.

Впрочем, работа для охотников находилась, а часто, учитывая их малочисленность, те были ею завалены. Подземные жители, хоть и потерпели сокрушительное поражение, находили лазейки.

— А почему не накрыть город сферой? Тут же… купол… — Лис произнес последнее предложение с задумчивым удивлением дуростью местного руководства. Действительно, неугомонный тип, про таких товарищей обычного говорили — «дыру на месте сверлит».

— Да! Почему? — почти в унисон поддержали товарища Быкан и Гарпия.