Стаф

Владимиров Денис

И троица свалилась от Плети. Секунды на три ее Джоре врубил. Вот у кого учиться надо жестокости и научусь.

Тот повернулся ко мне и сказал очень серьезным тоном:

— Ты же должен извлечь урок. Напали несколько противников, убивай, кого можешь и как можно быстрее — дольше проживешь. И всегда думай, о тех, кто может напасть со спины. Контролируй. И еще… ты умеешь заводить друзей! — хохотнул, — На всю жизнь считай, завел. Не забудут. Минут через десять — пятнадцать затормозим. Готовься, лечить тебя будем от синдрома Арни. И лук обязательно захвати.

5

Мерный перестук копыт, чуть покачивающийся пол фургона, может, кого-то

и убаюкивали, но не меня. Хотя по лицу вряд ли кому-то удалось понять, что я сжат, куда той пружине. Напустил безразличный вид, с надменной холодностью смотря по сторонам. Пострадавшие старались не поворачивать головы в сторону обидчика и сразу прятали взгляды, когда мой останавливался на них. Бойтесь, сукины дети! Бойтесь! Внутри леденящий огонь — мне предстояло пройти еще одно смертельное испытание.

Боялся ли его?

Прислушался к себе, и неожиданно понял — нет. Странное состояние, отнюдь не апатии, покорности Судьбе, наоборот, желание как можно скорее начать действовать, а сердце, будто ждало этого момента. Оно жаждало его, желая гнать только адреналин по венам, пьянея и дурея от чистой энергии.

Вот это химия! Или не в ней дело?

Точнее, не только в ней?

Неожиданно опять возвратился в прошлое, действительно, вспомнить, мать его так, все. Да, лучше бы не бередил старые раны! Образы уже случившегося настолько яркие, что я даже ощутил фантомный запах волос Нины, которая положив голову мне на грудь, думала о чем-то своем, водя указательным пальцем по животу. Я мыслил о работе, о том, что надо купить детское кресло в машину и прочей ерунде, текучке. Тишину прервал ее голос, судя по интонациям, хотела сказать нечто важное, начала издалека:

— Знаешь, Стефан, порой чувствую себя убийцей… Потому что я несу смерть, смерть тебе настоящему, порождая чудовище. Как? — опять помолчала, а у меня в голове одно: «Что за лютую херню она опять придумала?», — Ты не как я, не как Марина или Степан, Андрей с Ликой. Ты другой. Ты можешь жить только тогда, когда вокруг тебя Ад, постоянный дискомфорт, стресс на стрессе. В другие времена просто существуешь, как… как, к примеру, растет та же трава — нет цели, нет желания двигаться вперед. Просто потому что растешь. Я же вижу, тебя ничего не зажигает, тебя ни чего по-настоящему не радует, не интересует, не волнует. Будто в параллельном мире живешь, здесь же бледная тень… А я до сих пор помню, как горели твои глаза, когда ты нас вытаскивал из автобуса. Движения другие, действия… Да все, понимаешь, все другое! Ты завораживал, в тебе чувствовалась сила…

В темноте она не видела, как я чуть криво усмехнулся. Джедай, мать его так. Где там мой световой меч? Ну да, познакомились мы не совсем обычно. Всего трагизма — междугородний автобус завалился на бок в кювет. Даже никто не пострадал. Синяки и ушибы не в счет. У водителя вроде бы или инфаркт, или инсульт случился. Хорошо скорость пассажирского автомобиля была мизерная.

Женщина же продолжала гнуть свою, понятную только ей линию. Мне бы таких тараканов… Да, беременность, роды, постоянные «посиделки» в социальных сетях с «такими умными» подругами и прочее времяпровождение, вроде просмотра сериалов не создали современного Спинозу. По крайней мере, сталкиваться не доводилось.

— Или как тогда на даче во время пожара… Других комфортная среда заставляет жить дальше, ставить новые цели, а тебя она разрушает. Я же, окружая заботой, лаской, даря тебе тепло, создавая зону комфорта, своими же руками уничтожаю того, кого полюбила… И на его месте проявляется, как на фотографии с негатива, безразличное ко всему чудовище. Амеба. Ведь тебе плевать на новости, тебе

плевать на других, тебе плевать на все, на друзей, подруг, соседей! — в голосе слышалась какая-то тихая истерика, но я к ним уже привык, поэтому просто промолчал, — Иногда думаю, что и на меня с ребенком тебе плевать! Да, заботишься, что-то делаешь. Ты изображаешь из себя отца, ты его корчишь… Все дежурно. Без огонька, без блеска в глазах. Как заводная игрушка, даже не робот. Она двигается вперед, что-то делает, не потому что у нее есть цель или задача, а всего лишь из-за того, что внутри нее пружина, сжатая когда-то и кем-то. И она распрямляется. И мне становится по-настоящему страшно, когда это произойдет до конца…

— Пора вставать, ты еще поспи, потом не получится, — сообщил я, освобождаясь от ее объятий и кивком головы показывая на детскую кроватку. Улыбнулся. Поцеловал. Дежурно.

Сигарета, кофе и разговор был позабыт, но он стал одним из тех фундаментных блоков в разрыве отношений. Это стало понятно только сейчас.

Неужели, так она намекала, что я адреналиновый наркоман? Нет. Это вряд ли… Мне он не нужен. Век бы его не хапать литрами, как за последние сутки. Что-то другое несли ее слова… другое. Имели некий глубинный только ясный ей смысл. Спросить теперь не получится, да и даже Там вряд ли удалось бы сейчас получить внятный ответ.

Черт бы с ним. Она не психоаналитик, я не пациент. Всего лишь баба, которая прожила рядом со мной какое-то время. Точка.

Врать самому себе не хорошо, но иногда просто необходимо. Но если быть честным… Происходящее меня зажигало. Заставляло отыскивать все возможные резервы организма, бросать их в бой, выкладываясь на триста — четыреста процентов. Осталось еще не сдохнуть, чтобы успеть подвести итог.

Нет, это не кураж, который искала бизнес-леди Вилена, это нечто абсолютно другое, вещь иного порядка. И я этого не хотел.

Мысли, образы прошлого пролетели в одно мгновение, вторая часть мозга продолжала фиксировать и отслеживать обстановку.

Джоре задумался о чем-то своем, донельзя приятном, учитывая, что нет-нет и какая-то по-настоящему добрая улыбка проступала на его подлой морде. Опять задумал какую-нибудь пакость?

Отнюдь не святая троица тихо переговаривалась, но ничего интересного не прозвучало. Главные темы — несправедливость бытия, жажда реванша, свидетельствовали о полном непонимании причин и следствий происходящих с ними событий. Говорило это и о том, что наказание вышло очень и очень щадящим, не отбило желание продолжать действовать в том же русле. Хотя таким хоть ссы в глаза, все Божия роса. Знакомый психотип из раздела изощренной идиотии.

Козы-дерезы, мать их! Шла через мосточек, съела лишь кленовый листочек…

С парочкой все ясно, они, не стесняясь окружающих, перешли к поцелуям из разряда жарких. Любовь и голуби, мля. Даже завидно чуть стало, потому что брюнетка продолжала держаться поодаль, иногда кидая быстрые оценивающие взгляды в мою сторону. А, может, и пугливые. Опять со злобой взглянул на мечтателей.

Суки, все испоганили!

Действовать по-другому в той ситуации я не мог даже ради всех понравившихся девушек — не родной привычный мир. И осознание того, что на Нинее ценилась только сила, нет, не физическая, а как некая совокупность множества факторов, и такие из них, как решительность и жестокость были не на последнем месте. Троица этого еще не поняла и не прочувствована в должной мере. Планируя свои действия, как и реакцию окружающих, они ориентировались на привычный, обыденный мир с его писаными и неписаными законами, правилами, уложениями, «а здесь вам не тут», как говорил кто-то.