Стаи. Книга 2. Новая Волна
Шрифт:
Перед ними был ни кто иной, как эволэк Элан, уже достаточно известная личность, в немалой степени благодаря самоотверженности которого был спасён целый мир, планета Измер. А уж после Кризиса, попытки злодеев уничтожить ИБиС, когда молодёжь под его руководством сломала все планы негодяям, портрет этого военного лидера эволэков не сходил со страниц газет, журналов и выпусков новостей.
Ещё одной колоритной фигурой была женщина-киборг Ольга, погибшая в схватке с бандитами, но ныне воскресшая куратор Института.
Первое что насторожило Валеру и Дениса – это спокойное деловое общение Императрицы и её протеже. Об открытом конфликте Анны Второй и спасителей института было прекрасно известно. Как ни старались
Тем страннее была вполне непринуждённая атмосфера вечера. Рыжий плут тепло поздоровался с прибывшими, и Анна Сергеевна после дежурного угощения гостей чаем перешла к делу.
– Я предлагаю Вам, очень опытному экипажу, поучаствовать в необычном деле, – она загадочно улыбалась, и немного смущалась одновременно, – Откровенно скажу, то, что вы сейчас услышите и увидите, может показаться в лучшем случае не очень научной фантастикой. Элан, расскажи, пожалуйста, суть идеи.
Тот подошёл к голографическому проектору, и, краснея от неловкости, выдавил:
– Не подумайте, что мы сумасшедшие, но вот, что нужно проверить…
Следующие полчаса космические волки, потеряв от изумления дар речи, только слушали тезисы выдвинутой теории. Начал юноша издалека, описав особенности погружения в Океанес, заострив внимание на выходе сознания контактёра из ментальной реки и на тех явлениях, которые этот выход сопровождают, и совершенно неожиданно сцепил в единое целое космические путешествия и трудно объяснимые на человеческом языке феномены из собственной практики. Очень быстро и Денис и Валера поняли, куда клонит рассказчик.
– Это голые домыслы, – довольно резко ответил вечно прямолинейный Слюсаренко, когда эволэк набросал последние штрихи, – нет вообще никаких гарантий что это сработает.
– Именно, – Элана совершенно не задел ни тон, ни явное пренебрежение, – И это надо доказать.
– Если выдвинутые постулаты – глупость, – вмешалась Хельга, – что ж! Отрицательный результат – то же результат! Но если здесь есть рациональное зерно, то было бы глупо не попробовать, разве нет?
Пилот и штурман переглянулись, на лицах немой вопрос: это пароноидальный бред, или просто фантазии юнца, заболевшего «звёздной болезнью», и уже неспособного отличить реальность от выдумки? Правда, поддержка киборга класса А-1 заставляла сомневаться в собственных сомнениях – аналитические способности королевы электронной вселенной весьма высоки, и просто так трепать языком она не станет. Но если всё подтвердиться, то….
Вырвавшись из нахлынувших воспоминаний, Валера махнул рукой:
– Ладно, так, значит так.
* * *
Везение раньше или позже может кончиться, и парочка закадычных друзей имела несчастье убедиться в этом. Сколько сменилось ярких солнечных дней, сколько ночей, полных очарования звёздного неба, или неистовства штормов они пережили вместе, сколько раз, играя со смертью, уходили от опасностей! Доигрались…
День начался как обычно и стайка летучей рыбы весёлой гурьбой, наперегонки с невысокими волнами прилива, мчалась к берегу. Он манил тёплой водой и богатой пищей, и друзья-подруги в эти благодатные дни не упускали ни одной возможности побаловать себя разносольем.
Литаны то скользили в воздухе, то ныряли в воду, сбрасывая излишки тепла, и снова рвались вверх, туда, где плотный газ позволял без особых усилий
Так было всегда, так было и сегодня…
Литан даже не уловил момент, когда случилась беда, просто вырвавшись из объятий солёной воды, с не проходящим восторгом скользнул взглядом по быстрым телам своих соплеменников, и…
Как зебры по одним им понятным, мельчайшим изменениям рисунка полос безошибочно узнают своих родных, так и он по одним ему видимым признакам не нашёл в весёлой стае свою закадычную подругу. Взгляд несколько ударов сердца метался по телам парящих слева и справа рыб, силясь разглядеть такие знакомые черты. Ничего. Нет неподражаемых переливов цветов, тёмно-зелёного на спине и небесно голубого на брюшке, не видно излома кончика левого крыла, что неосторожно испробовал когда-то на прочность морское дно…
Литан резко крутанулся в воздухе и почти вертикально вошёл в воду, не без труда избежав столкновения с камнями, и бросился назад. Запах, что оставили сородичи в воде, быстро таял, разгоняемый приливом, но, к счастью, решающие минуты ещё оставался достаточно сильным, и он не сбился с курса. Забыв про несостоявшийся завтрак, Литан метался между отмелями, высматривая свою подругу и с воздуха и под водой. Время бешено мчалось, словно стремясь обогнать испуганный ритм сердца, дорожка знакомого запаха истончалась, по мере того как неугомонные волны гнали всё новые и новые массы воды к берегу. Он уже начал отчаиваться, но очередной короткий бросок через каменную гряду вознаградил старание сполна – в предательской трещине бездушной глыбы солнце всего на миг блеснуло на чешуе…
Когда он выбрался на сушу, и отчаянно работая плавниками, сдирая чешуйки с собственного брюха, добрался до расщелины, тут же понял, что дело плохо. Литана, видимо столкнувшись в воздухе с кем-то из собратьев, рухнула в разлом. Отполированная штормовыми волнами ловушка не изувечила её тело, не сломала плавники, но… Увидев своего друга она рвалась вверх, а скользкий, покрытый мельчайшими водорослями камень, насмехаясь над её потугами, не пускал жертву – раз за разом Литана соскальзывала на дно колодца…
Так уже было когда-то. Отчаянное желание выбраться из каменной могилы и помочь Ему! Так же неуклюже она рвалась вверх, но увечья не пускали, оставляя только страх за ушедших в смертный бой товарищей, и рык сквозь слёзы на собственно бессилие. Она, как когда-то, рвалась вверх снова и снова, но коварный капкан не пускал жертву… Всё, как тогда…
Лариса дышала так, будто только что разгрузила фуру с арбузами. Не замечая ничего вокруг, даже примчавшихся по тревоге медиков и Амму, она с ужасом смотрела на экраны. Эхо. Попавшаяся в безвыходную ситуацию душа Мирры там, в Эфирном мире, вспомнила своё прошлое – бой в каменном мешке, падение, сломавшее ей спину, ставшее вдруг таким непослушным тело, отчаяние, душевную боль. Якорь подразумевал гораздо более тонкую работу, скольжение по грани между осознанием себя и необходимостью прожить жизнь в теле другого существа, но не такое!