Стаи. Книга 2. Новая Волна
Шрифт:
Анна Сергеевна постоянно следила за ходом эвакуации сотен тысяч людей, исподволь радуясь тому, что ИБиС всё же расположен в глубинке, да ещё и на Севере. Даже до Огнегорска, ближайшего крупного населённого пункта, было никак не меньше двухсот километров, а это давало серьёзную надежду, что когда аномалия врежется в атмосферу, город отделается выбитыми стёклами и прочими мелкими неприятностями.
А вот над самим институтом нависла смертельная опасность: если его и не сметёт ураган, и не выбросит в космос, то «Акула», которая по сообщениям с Паллады уже вошла в вихрь, разминуться с ним не сумеет. Жестко схваченная аномалией, она последует к самой земле,
– Мама, ты слишком спокойна для такой ситуации, – заметила старшая дочь, Елизавета.
На лице Императрицы действительно не было видно по-настоящему сильного волнения, не в пример многим чиновникам, что метеорами носились по огромному залу: люди метались к терминалам связи, с кем-то спорили, кто-то кому-то докладывал, срывая голос.
Её волновал не только ИБиС и жизни сотен людей, но и родная душа – Марина Серебрякова не стала прятаться за своим высоким социальным статусом, и вместе с соратницами ушла в Океанес. Вернулась, блестяще выполнив задание, но сейчас, ничего не подозревая о надвигающейся беде, находилась там, где и положено быть эволэку после всплытия – в реанимационной палате. Но мать не выказывала и признака беспокойства за свою двоюродную племянницу.
Побагровевший от нахлынувшего негодования, сын властительницы, Елисей, уже скорее молодой мужчина, чем подросток, красивый и статный, широкоплечий, с умным лицом и выразительными серыми глазами, уже готов был вспылить, но мать осадила своих детей:
– Не беспокойтесь, в ИБиСе работают два мощнейших искусственных разума – Амма и Хельга – голос непробиваемо спокоен, – Они предусмотрели и такой сценарий, ничего плохого не произойдёт.
Видя недоверие на лицах брата и сестры, Анна Сергеевна мягко улыбнулась, опускаясь на трон:
– Верьте мне. Всё обойдётся.
* * *
Литан и Литана, опьянённые счастьем, неслись вместе вперёд, вверив свои судьбы стремительным и бурным водам реки. Рядом, не отставая ни на шаг, неслась, заливаясь многоголосой песней, детвора, наконец вырвавшаяся из мягких скорлупок икринок. Они радовались новой жизни, и звали своих родителей назад, в безбрежный Океан, что уже истосковался по своим детям.
Они верил друг другу безоглядно. Разве могут родители предать своих детей? Разве могут мать и отец желать зла своим чадам?..
* * *
«Акула» уже не просто стремительно летела, а неслась очертя голову по сужающейся спирали, глотая с немыслимой для такого типа кораблей сотни тысяч километров пространства. Сошедшие с ума приборы уже почти ничем не могли помочь двум прижатым перегрузкой к креслам людям – в этой воронке явно какой-то шутник попрал все законы физики, небесной механики, забавы ради раскрутив маховик космической силы до невиданных оборотов.
– Что это ещё за хрень?!?! – Заорал Слюсаренко, когда РСП-М, ещё одна нештатная система, не долженствующая
Куда-то вбок от основного столба вихря, словно отделился отросток, и гнал потоки энергии внутрь своего брата.
– Полный ход!!! – в ответ заорал Холодов.
Мозг опытного штурмана уже правильно всё понял – если они продолжат спуск на такой же скорости, то «Акула» минимум пройдёт в опасной близости от неожиданного препятствия, и, как знать, не разорвёт ли корабль (не истребитель-беспилотник же!) новая сила?!
Надо было уклониться от прямого столкновения, а вариантов только два: либо уменьшить тягу, и, поддавшись притяжению, ускорить «спуск» и увеличить число витков, либо дать газ до отказа, ещё сильнее противясь аномалии, и замедлиться. А «раскочегаренному» реактору проще подбросить топлива, чем заставить поутихнуть!
Огромный корабль падал вниз, как перо, параллельно далёкой, ещё не видимой земле, да ещё и хвостом вперёд. Из дюз рвался факел перегретого газа, едва притормаживая стремительный бег, но именно эти отвоёванные неимоверным усилием градусы и спасли его от беды – очередной виток спирали пронёс их мимо маленького, присосавшегося к большому брату, смерча тогда, когда «Акула» оказалась как раз на противоположной стороне туннеля. Транспорт получил сильнейший удар, когда пробил зону главного вихря, нарушенную «малышом». От сотрясения застонал металл, протестуя против подобного надругательства, посыпались искры сорванных заклёпок и треснувших сварных швов, но…
Денис и Валера бегло пробежали по аварийным сигнализаторам – всё хорошо, тяжёлых повреждений нет, целостность корпуса не нарушена, а экстренное торможение (точнее притормаживание) не сказалось сильно на запасе рабочего тела.
– Думаю, топлива хватит! – ободряюще доложил штурма, следя за стремительным падением, – Даже для посадки на поверхность!
«Не зря Флот не поскупился, дав нам самый ёмкий бак!» – мелькнула мысль в голове Валеры, пока зафиксированная в экзоскелете правая рука почти незаметно манипулировала джойстиком, подправляя траекторию корабля.
* * *
Хельга и Амма без суеты, но с головокружительной быстротой отсоединяли шланги и жгуты СЖО, одновременно удерживая взбесившиеся тела – Элан и Афалия с горящими глазами порывались лезть вверх, навстречу зову детей, что падал на институт вместе с кораблём.
– Вы остаётесь здесь! – Безапелляционно приказала Хельга Сафировой, видя желание куратора рвануть хоть в пасть тигра за своей невменяемой подопечной.
На помощь примчалась Катя, та самая женщина-киборг, которую молодёжь расстреляла у охотничьего домика. Она не задавалась вопросами о смысле оказания помощи людям, благодаря несообразительности которых чуть не погибла по-настоящему – выпущенная Эланом в тот памятный день пуля только случайно не нанесла фатальных повреждений её позитронному мозгу.
Амма тут же передала брыкающуюся Афалию второй «железной леди», а сама умчалась к техническим боксам, готовить транспорт, пока её подруги тащили два орущих тела по коридору.
«Бронтозавр», так назвали модернизированный пятиосный полноприводный грузовик, уже загудел двигателем. Спрятанная под коротким капотом воистину танковая мощь, заставила огромный оранжевый кузов трястись от вожделения – ещё чуть-чуть, и больше полутора тысяч лошадей, с не правдоподобной для такой махины лёгкостью, сорвут бронированного зверя с места.