Стакан молока, пожалуйста
Шрифт:
Свейнунг и Артур то пили пиво, то бегали в уборную. Когда пиво кончилось, Артур разозлился. Свейнунг куда–то вышел и вернулся с бутылкой чего–то покрепче.
— Папаша озвереет, это дорогое пойло! — сказал он равнодушно. Пробка, коротко вздохнув, соскочила с бутылки. Он хотел налить и Дорте, но она отказалась.
— Ты что, пьешь только молоко? — со смехом спросил Артур.
— Да! — сказала она.
Свейнунг откинулся назад и от смеха замолотил кулаком по столу. Дорте растянула уголки губ и сделала вид, что ее это не обижает. Но он так легко не сдался, поднес бокал
— Да отстань ты от нее! — сказал Артур.
— Ах ты, говно! — Свейнунг, громко рыгая, схватил ее за подбородок и заставил открыть рот.
Запах жеваной свинины и пива смешался с запахом крепкого, горького напитка. Дорте сморщилась. Закашлявшись, она сделала глоток в надежде, что Свейнунг сядет и забудет о ней. Тогда она скажет, что ей надо выйти в уборную. Когда между ними будет этот огромный холл, она сможет убежать. Лара бы посмеялась над ее глупостью — дура, на таких парней полагаться нельзя. Ее так мутило, что даже не пришло в голову забрать домой то, что осталось от ужина. Казалось, ей больше никогда в жизни не захочется есть. Но парни не унялись: она должна чокнуться с ними и выпить. Дорте попробовала сделать вид, будто пьет, но Свейнунг заметил это.
— Это называется пить? Ну–ка, глотай! — крикнул он и проследил, чтобы она действительно сделала глоток.
— Оставь ее! Девчонка не привыкла к крепкой выпивке. — Артур толкнул приятеля в бок.
Тошнота чуть не задушила Дорте, она попыталась встать, но Свейнунг схватил ее и посадил к себе на колени. В желудке у нее шла борьба между съеденным и выпитым. Устав держать ее, Свейнунг перевалил Дорте, как мешок, обратно на стул. Она пыталась подавить подступающую рвоту, то сгибаясь, то разгибаясь, но это ей мало помогло.
— Что–то наша девочка заскучала. — Свейнунг толкнул грязную тарелку так, что та проехала по столу. Обглоданное ребро упало на стол, оставив жирный след. После этого Свейнунг одним рывком подтянул Дорте к себе вместе со стулом.
— Ну, хочешь меня? — прогнусавил он и засмеялся.
— Размечтался! — сказал Артур. — Девчонка пьяна.
— С чего же это? Литр молока и две капли спирта?
Артур что–то сказал Дорте, но она не поняла. Конец он повторил.
— Что ты все время молчишь? Откуда ты?
— Россия, — ответила Дорте и тут же пожалела об этом. Но им это, по–видимому, было безразлично.
— А что ты делаешь в Норвегии? Приехала погостить? — Глаза Свейнунга закатились под самый лоб.
Дорте кивнула.
— Чтобы заработать? — спросил Артур почти дружески.
— Заработать? — растерянно спросил Свейнунг и уставился на нее, словно только что заметил.
— Я так и понял, как только увидел тебя! — твердо сказал Артур.
Дорте не ответила, она опустила глаза и крепко держалась за сиденье стула. Наступила тишина, если не считать радио, которое все время было включено в какой–то из комнат. Сейчас там передавали поп–музыку, время от времени мужской голос выкрикивал что–то непонятное. Дорте встала.
— Уборная? — спросила она.
— Или наверху, или первая дверь налево, — прогнусавил Свейнунг, словно это был урок, который он отвечал
Она поднялась на второй этаж и немного посидела. Теперь, уже в уборной, ее перестало тошнить и рвоты не было. То, что Артур догадался, зачем она здесь, нисколько не облегчало ее положения. Нужно было незаметно выйти из дома. Собственно, ей оставалось только бежать. Может, они и не станут ее преследовать. Когда она вышла из уборной, у двери с широкой улыбкой стоял Свейнунг. Никто бы не подумал, что такой красивый человек может оказаться таким жестоким.
— Сколько ты берешь?
— Полторы тысячи, — ответила она, подчеркнув каждое слово.
— Не дури! Две сотни. Мы же друзья!
Она покачала головой и хотела пройти мимо. Внизу у лестницы стоял Артур и смотрел на них.
— Нет! — сказала она и пошла вниз.
— Пятьсот с каждого! — продолжал торговаться Свейнунг.
— Полторы тысячи! — жалобно пискнула Дорте.
Они приближались к ней с обеих сторон. Наконец она со своей прижатой к груди сумкой оказалась стиснутой между ними. На середине лестницы, откуда до входной двери было очень далеко.
— Давай возьмем ее оба! Одновременно! Идет? — Стены подхватили голос Свейнунга.
— Нет, отвали! Я один! — засмеялся Артур и потянул за Ларин джемпер. Дорте попыталась освободиться, но их было двое. Потных и твердых, как каменные стены.
— Деньги… Вперед! — пискнула она, но раскаты их смеха заглушили ее голос.
Они потащили ее в комнату, где стояла большая кровать, и зажгли свет. Пока они срывали с нее одежду, позор лился из трех белых фарфоровых колокольчиков, висевших на потолке. Наконец она осталась совершенно голой в незнакомой постели. Свейнунг натянул ее трусики себе на плечо, сумка валялась у двери далеко от кровати. Как поступила бы Лара в таком случае?
— Полторы тысячи! — рыдала она.
— К черту! Грязная девка! — Свейнунг освободил руку, чтобы запустить ее Дорте между ногами. — Шлюха! — радостно выдохнул он и всадил в нее пальцы. Она закричала и, чтобы защититься, попыталась поднять колени к подбородку.
— Не так грубо! Полегче, свиной пиздюк! — выдохнул Артур. — Ты что, не видишь, что она плачет?
— Ты пришла к нам, чтобы продать себя, черт подери! Тебя тут накормили и напоили! — крикнул Свейнунг и расстегнул брюки. — Я не знал, что приглашаю на вечеринку блядь, но раз уж ты тут!.. — Он засмеялся, шмыгнул носом и снова занялся ею.
— Полегче! Полегче! — напомнил ему Артур.
— Какого черта! Я хочу…
— Презерватив! — хрипло крикнула Дорте, но по ним трудно было сказать, знают ли они вообще, что это такое.
А потом было уже поздно. Свейнунг скинул штаны, вошел в нее и заходил туда–сюда мощными толчками. Его ладонь крепко держала ее грудь, а сам он расположился на ней, словно она была ковриком для занятия гимнастикой. Однако это его не удовлетворило, он неожиданно крепко схватил ее за ляжки, раздвинул их еще больше и продолжал свое дело с такой силой, что Дорте закричала от боли. Пища так и рвалась из нее.