Сталь и песок. Тетралогия
Шрифт:
— А ну встали! Встали, я сказал!
Но сегодня ему дали новеньких, совсем с другого яруса, он и толком-то сними и не познакомился. И вот сейчас остался последний рывок, а новички словно верблюды после месячного перехода развалилась и дышат усиленно "уставши". Надеясь, что "счастливчик Надим" один все разгрузит, а они пока полежат в сторонке. Грозный оклик старшего так и растаял в эфире внутренней связи волной проклятий, но стажеры только изображали вялые попытки встать.
Пригнувшись от близкого разрыва, Надим с рычанием развернулся:
— Ах вы иблиса отрыжки… Смертельно устали?! Сейчас
Засунув руку в поясную сумку, не долго шаря вытащил ребристый шар. С хрустом утопив штырь словно гвоздь вбитый в серебристое яблоко с оранжевыми полосами предостерегающих надписей, бросил пищащую сферу к головам продолжавших мычать помощников. Резко повернув головы к сфере, что забавно подпрыгивая подкатилась как раз между двух фигур, разом нашли в себе силы, что бы вскочить и броситься на утек от самодельной бомбы ставшей так популярной среди техников.
— Всевышний явил чудо, — с сарказмом прорычал Надим, резко схватив помощников за вороты скафандров. Рывком дернув, развернул техников в сторону волокуш и прошипел в эфир:
— Разгружайте ящики, и валите на все четыре стороны. У вас есть две минуты, пока я успокаиваю реактор!
Предпочитая не связываться с стартехом, славившимся не добрым нравом, техники с кряхтением опустошали волокуши. И спустя две минуты волокушы были пусты, а двое техников пристыжено сопели в эфире боясь начать разговор.
— Добирайтесь своим ходом. И, что бы мне на глаза больше не попадались, — хмуро бросил Надим, закрывая решетку грузовой платформы.
С рывками и тихим скрежетом груженная коробками платформа поползла вверх. Вцепившись в поручни, старясь не выпасть при очередном рывке, стартех смотрел на завораживающую картину. С высоты орудия открывалась чудовищно завораживающая картина буйства разрушительных энергий. Росчерки выстрелов сплетались в немыслимые узоры, верхний ярус некогда представлявший собой величественный нарост ровных геометрических форм сейчас был обглодан зияющими провалами воронок, в некоторых местах были расходились трещины вгрызавшиеся в массивные стены на десяток метров, но больше всего поражало дно ущелья. Все пространство от скалы до скалы было усеяно зеркальными ошметками тварей и черными остовами штурмовиков, что еще продолжали чадить остатками внутренностей, большинство остовов были изуродованы следами многочисленных попаданий и торчали по всему ущелью абстрактными конструкциями из метала и сплавленной породы.
Но больше всего завораживало непрерывное кишение долины зеркальными буграми все новых и новых тварей, ползущих прыгающих, стремительно выскакивающих на стены ущелья, упорно стремившихся к преграде. Нескончаемая лавина тварей напоминала тягучую волну ртути пытавшейся приблизиться к преграде и перехлестнуть ее своей массой, но постоянные всплески выстрелов и шлейфы ракет, словно огненным смерчем перекрывали любую попытку преодолеть последние пятьсот метров разделявшие особо прытких тварей от упорно огрызавшейся стены уже давно не белой, и далеко не грозной и несокрушимой. Вся стена казалась изъеденной оспой и какой-то болезнью крошившей бетон в щебень и оставляющее от верхнего яруса все меньше и меньше прямых линий.
Надим стряхнул наваждение и вспомнив зачем он здесь, остановил платформу у первой заранее намеченной точки.
— Эй, на базе, прозвоните секцию семь четыре!
— Вот же шельмец пробрался таки, — пробасил в эфире, голос дежурного по ярусу, — запустил тест, сейчас глянем, что ты там наворотил.
— Метис, а ты откуда на вахте взялся? — заулыбался Надим, радуясь возможности перекинуться парой слов со старым товарищем, с которым не одну сотню пиал чая вылакали остервенело гремя костями в "шеш беш", — я думал тебя к летунам надолго сослали.
— Некому теперь турбины подкручивать, — с тоской ответил Метис. После тяжелого сопения в эфире прозвучал полный горечи, голос товарища:
— Они с русскими полегли на пике. Твари прорвались к вершине и скоро нам на головы гадить будут.
Грязно выругавшись Надим оперся об стену, обессилено спустившись на корточки, посмотрел на покрытые инеем перчатки. Несколько раз сжав кулаки с тоской посмотрел на видневшуюся в дали грузовую платформу.
— И, что теперь, я зря сюда лез? Какой смысл реанимировать орудие, она же только фронтального…
— Эй постой, — голос товарища донесся сквозь волну помех, — а ну-ка глянь с верхотуры, что там творится? У нас тут не пойми, что с телеметрией.
Насторожившись ноткам недоумения, прозвучавшем как предвестник очередных неприятностей, Надим резко вскочил на ноги. Пробежав платформу башни уставился на долину. Выставляя на камерах скафандра максимальное увеличение, всматривался в зернистую темень рябившего изображения, и только потом запоздалая мысль пробилась ростком недоумения. В долине царила редкая тишина, и только иногда со стен срывались зеленые сгустки одиночных залпов, коротким гавканьем добивающих покалеченных тварей. Но главное поток тварей словно растворился в темноте. Ни одного шевеления словно сквозь землю провалились.
— Я ничего не вижу, — не понимая куда могли деться тысячи тварей, безмозглой массой пытавшихся штурмовать стену, а сейчас покрывавших всю долину валами выпотрошенных зеркальных шкур, Надим насторожено всматривался в ночь, медленно ощущая, что по спине мелкий озноб, — они словно сквозь землю провалились! Вы их видите?
— Я похож на "мансура"? — беззлобно огрызнулся Метис, и спустя мгновения оправдался, — я же дежурный по ярусу снабжения. Нам только усеченные отголоски оперативки приходят. А ну-ка погоди, сейчас свяжусь по службе…