Сталь разящая
Шрифт:
Ну хорошо… Враг разбит. В прямом смысле. А самому-то микрокомплексу какая от всего от этого польза?
Минутку-минутку… То есть как какая? Как какая?! Ах, сталь его порази! Да он же туда потом запускает снарядец, начиненный своими собственными паучками!.. Сперва вспахал, потом посеял… Да, но если поблизости уцелел хотя бы один «чужой» накопитель размером, ну, скажем, с кулак? Он же их всех слопает!.. Естественно, слопает. И правильно сделает. Стрелять точнее надо!..
Вот ведь как все любопытно складывается!.. Ну а допустим, что какой-нибудь комплекс по соседству, не будь
Вот-вот-вот… И пошла свистопляска, и схлестнулся металл с металлом, затрещали рощи, брызнули в стороны кочевники, а кто не успел, ложись!.. Ах, какая красивая картинка-то получается! И не противоречивая, что главное. Пока…
Хорошо! Допустим, отсвистал металл, ни один снарядец сбить не удалось, боевая ничья, оба шлепнулись в одном районе, вылупились паучки, расползлись, отъелись — встречаются… По логике, должна начаться уже наземная война. Будут шарашить друг друга разрядами — на предмет, у кого раньше внутренности сплавятся…
Впрочем, это потом! А сейчас гораздо интереснее проследить цепочку до конца. Накопление идет полным ходом, самый прожорливый становится чудовищем Бальбуса, остальные с ликованием сползаются к нему на съедение, все удары с воздуха отражены, все микроголовки заморочены помехами… И, достигнув критической массы (назовем ее так), накопитель зарывается в землю. Из земли вышел, в землю ушел…
Дальше что?..
А дальше, надо полагать, отключается одна программа (накопление) и включается другая… Зарывшись, накопитель скорее всего прекращает движение (закукливается) и начинает потихоньку перерабатывать неправедно нажитый металл в обоймы боевых единиц, излучателей, в снарядики, начиненные микропаучками… Только не спрашивайте, ради Бога, откуда он берет начинку для боеголовок, равно как и ракетное горючее (если это, конечно, и в самом деле ракеты)! Синтезирует, сталь его порази!..
А ведь не так уж и наивна, выходит, местная терминология. Судя по всему, цикл развития микрокомплексов был беззастенчиво содран изобретателями именно у насекомых…
И все равно многое непонятно! По какому принципу, например, они воюют? Каждый за себя?.. Бальбус, помнится, различал в этой металлической кутерьме «союзников» и «противников»… Ладно, время покажет…
Голос Чаги вывел его из посверкивающих металлом грез, и Влад снова оказался в седле посреди недавно разоренной степи с выкошенной местами травой и россыпью осколков под мерно ступающими копытами зверей.
— Что, Чага?
— Человек, — сказала она, щурясь от жесткого полуденного солнца. — Один. Без зверя.
31
Человек сидел на бруствере, сбросив ноги в окоп и уронив на грудь пегую от седины голову. Костяная лопатка валялась рядом. То ли по контрасту
Влад покосился на Чагу. Та уже была во всеоружии: камни в руках, ремни намотаны на ладони.
— Не пойму, — тихо призналась она, всматриваясь в сидящего. — На калеку не похож. И не такой уж и старый. Почему его оставили?
— Изгнали, наверное, — так же, вполголоса, предположил Влад.
Чага в сомнении качнула выгоревшими, ступенчато подрезанными волосами.
— В таком возрасте изгоняют редко…
Они подъехали почти вплотную, и лишь тогда человек поднял голову. Одутловатое, черное от прилившей крови лицо мерцало каплями испарины. Человек дышал часто, с трудом прогоняя воздух сквозь страдальческий щербатый оскал. Левая щека была измята серым глубоким шрамом.
— Армай? — не веря, спросила Чага. — Что случилось?
Тяжелые веки вздернулись, открыв невидящие, налитые кровью глаза. Сидящий всмотрелся, и его потрескавшиеся губы внезапно раздвинулись в счастливой усталой улыбке.
— Имка… — хрипло проговорил он. — Пришла…
Чага и Влад испуганно переглянулись.
— Чага, он бредит! Он путает тебя с Матерью…
Армай медленно перевел взгляд на Влада.
— Кто ты?.. Я тебя не знаю…
— Это Влад, — сказала Чага. — Его оглушило металлом, помнишь? Когда прилетала стальная птица…
— Стальная птица… — забормотал Армай. — Стальная птица… Конец приходит степи… Последний год живем… Три стальных птицы упало… Четвертая будет последней…
— Стреножь зверей! — Чага спрыгнула на землю, подошла к окопчику. Наклонилась, всматриваясь, и тут же выпрямилась в смятении.
— Что с ним? — спросил Влад.
— Его уязвил металл, — медленно проговорила Чага.
— Имка… — щербато улыбаясь, повторил Армай. — Я отберу у тебя камни, Имка… Не уходи… Не веди их к отрогам… Пропадете…
— А что, Мать водила семейство в предгорья? — спросил Влад.
— Не знаю, — сказала Чага. — Может быть, давно… Что с ним делать?
— То есть как что? — Спутав ноги третьему зверю, Влад поднялся. — Переложим его на кошму, а там придумаем что-нибудь…
— В нем металл, — с содроганием предупредила Чага.
— Да расплавься он весь, ваш металл! — рявкнул Влад. — Вы уже людьми быть перестали с этим металлом!.. Куда его ранило?
— В ногу, — сказала Чага.
Они раскатали кошму и перенесли на нее Армая. Уложить его не удалось, старик был чудовищно силен — сел, кажется, даже и не заметив, что его пытаются удержать за плечи два человека.
— Металл… — бормотал он. — Металл поднимается по всей степи… Забыли закон…
Влад разорвал широкую шерстяную штанину и осмотрел ногу. Рана была ужасна.
— Заражение крови, — глухо сказал Влад. — Промывай не промывай… И осколок, наверное, внутри…
— Армай! — присев на корточки, допытывалась Чага. — У тебя был зверь! Где он? Тебе должны были оставить зверя!..
— Чага, прекрати! — резко приказал Влад. — О чем ты?!
— Армай! — Не слушая, Чага трясла старика за плечо. — Какой у тебя был зверь? Какой масти?