Сталин и писатели Книга четвертая
Шрифт:
Прочитав этот рассказ в книге Зорина, я подумал, что это, может быть, единственный случай, когда история, давно живущая в моей памяти и настойчиво требующая, чтобы я ее записал, изложена так, что мне совсем не хочется переписать ее по-своему. Лучше и точнее, чем это сделал автор «Авансцены», мне не написать. Но кое-что к тому, что вы только что прочли, я все-таки хочу добавить.
— Этот человек... Он вместе со мной стоял на могиле моего мальчика... вместе со мной... — сказал Альтман. И замолчал.
Зал, битком набитый озверевшими, жаждущими свежей крови линчевателями, тоже молчал. И в этой наступившей вдруг на мгновение растерянной тишине как-то особенно жутко прозвучало одно короткое слово — не выкрикнутое даже, а просто произнесенное вслух. Не слишком даже громко, но отчетливо, словно бы даже по слогам.
— Не-у-бе-ди-тельно...
Слово это скрипучим своим голосом выговорил Лазарь Лагин, автор любимой мною в детстве книги «Старик Хоттабыч». И оно, как говорится, разбило лед молчания. Суд Линча продолжился.
И продолжался он по всей стране...
И
ИЗ СТЕНОГРАММЫ СОВЕЩАНИЯ
РЕДАКТОРОВ ЦЕНТРАЛЬНЫХ ГАЗЕТ
И ЖУРНАЛОВ
В АГИТПРОПЕ ЦК
29 марта 1949 г.
КУЛИКОВ Н.А. («Труд»), Я хотел сказать о том, что меня лично удивляет, если взять такие газеты, как «Советское искусство» и «Литературная газета». Прежде всего, «Советское искусство». Одно время эта газета печатала статьи, заполняя всю газету крикливыми заголовками, и вдруг в последнем номере ни одной статьи о космополитах не встретишь, и даже слово «космополитизм» исчезло со страниц газеты.
СУСЛОВ М.А. Видимо, редактор газеты хочет немножко осмыслить.
КУЛИКОВ Н.А. Я думаю, что это неправильно, потому что задача борьбы с космополитизмом в области искусства, где антипатриотическая группа нанесла особенно большой ущерб, стоит перед данной газетой. Но только нужно это делать серьезно, глубоко, доказательно... Мне кажется, что газеты должны и впредь не оставлять борьбы с космополитизмом, но делать это так, как требует Центральный Комитет, глубоко, серьезно, аргументированно, без перехлестывания и без того, что, когда потребовали прекратить перехлестывание, сразу оказалось, что газете нечего сказать. То заполняли все страницы, а то, оказывается, нечего сказать о борьбе с космополитизмом, как будто они исчезли, как будто с буржуазным космополитизмом, с проявлениями буржуазной идеологии все покончено, их носители сразу исчезли и никаких проявлений космополитизма больше нет. Думаю, что это неправильно.
СУСЛОВ М.А. Это не исключает того, что товарищи, может быть, действительно хотят осмыслить это, несколько дней не печатать.
КУЛИКОВ Н.А. Это все так, но мне кажется, что здесь есть известная неправильность...
ВДОВИЧЕНКО В.Г. («Советское искусство»). Товарищи, критика нашей работы, проделанной за последние три месяца, дана тов. Ильичевым абсолютно правильно. Жаль, конечно, что это мы выслушиваем сейчас, спустя три месяца, и что мы сами не смогли своевременно обнаружить недостатки в ходе своей в целом плодотворной работы и внести соответствующие поправки.
Газета «Советское искусство», которая раньше печатала многих космополитов, в последнее время обрушилась на них же, как никакая другая газета, разоблачая их самым беспощадным образом.
Дело в том, что на газету «Советское искусство» в последний период была возложена очень большая ответственность. Надо было разоблачить не только космополитов в области театральной критики, но также в области музыкальной критики, изобразительного искусства, архитектуры, кино, эстрады, цирка и т.д., то есть во всех областях искусства. Вот почему мы выделили для разоблачительных целей много места и стремились как можно шире отразить то, что происходило на многочисленных собраниях работников искусств.
Я считаю, что такое обилие задач несколько осложняло работу газеты и создавало такое впечатление, что газета слишком много уделяет внимания критике космополитов.
Правильно указывал тов. Ильичев, что у нас было много крикливости, особенно в заголовках статей, посвященных той восьмерке антипатриотов, которая была названа в редакционных статьях «Правды» и «Культура и жизнь». Это верно. Заголовки можно было давать гораздо спокойнее и скромнее.
Относительно последнего номера [газеты] «Советское искусство» тов. Куликов говорит, что вдруг все затихло.
СУСЛОВ М.А. Не пугайтесь заявления тов. Куликова.
ВДОВИЧЕНКО В.Г. Я хочу сказать, что газета закончила свою работу по разоблачению космополитов и формалистов критикой недостатков и ошибок в области эстрады и цирка. Но газета не остановилась на этом. Вы говорите, т. Куликов, что теперь в газете нет ни одного слова о космополитах. Это неверно... эта критика есть, но она сейчас ведется без тех крикливых заголовков и сенсационных титров, которые были до сих пор.
Стенограмма речи Л.Ф. Ильичева, на которую ссылаются все участники этого совещания, не сохранилась. Но смысл этой его речи предельно ясен. И так же ясно, что речь эта была установочная.
Нет нужды объяснять, КТО скомандовал дать отбой. Сделать это мог только один человек. И сделал он это в том же стиле, в каком двадцать лет тому назад выступил с знаменитой своей статьей «Головокружение от успехов».
Как та давняя его статья не означала, что он отказывается от политики сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса, так и это внезапное прекращение разнузданной антикосмополитической кампании отнюдь не означало, что он отказывается от своего плана окончательного решения еврейского вопроса.
Это была тактика. И тактика — вынужденная.
Развязанная им антисемитская кампания в тот момент достигла уже такого градуса, что следующим ее этапом могла стать только поднятая на борьбу с «еврейским засильем» ярость масс А этого Сталин в отличие от Гитлера на том этапе еще не мог себе позволить.
Но, судя по всему, вопрос этот если и не обсуждался, то, во всяком случае, рассматривался.
Помимо письма А. Бегичевой, ставшего катализатором антисемитской кампании 49-го года, в партийных архивах сохранился еще один, пожалуй, даже более яркий «человеческий документ»:
«ПРОТИВ ЗАСИЛЬЯ ЕВРЕЕВ В ПЕЧАТИ»
Конец июля — начало августа 1948 г.
В ЦК ВКП(б) тов. ЖДАНОВУ
ПРОТИВ ЗАСИЛЬЯ ЕВРЕЕВ В ПЕЧАТИ
Начну с конкретного факта.
Из семи членов редколлегии русского журнала «Новый мир» пять евреев во главе с редактором Симоновым.
Неужели русские писатели и журналисты все такие остолопы, что среди них нельзя найти руководителей журнала?
Почему хозяйничают евреи? А хозяйничают они так, что в каждом номере журнала большинство авторов — евреи. В последнем номере (8-м) из 17 авторов — 11 евреев.
Но этим их наглость не ограничивается. В том же восьмом номере начался печатанием роман Ажаева «Далеко от Москвы». Почему этот школярский роман принят редакцией? В числе ведущих героев произведения изображен секретарь горкома партии, он же парторг стройки Залкинд, а «снабженцем» Либерман.
Евреи-критики (а вся критика у нас в руках евреев) уже поднимают роман на щит, анонсируют в «Литературной газете», уже ведутся разговоры, что Залкинд — это Левинсон («Разгром») сегодня.
Черт знает что! Народ знает, как в тылу и на фронте вели себя Залкинды и Либерманы, и можно себе представить, какое это производит впечатление.
Но критикам-евреям нет дела до мнения народа. Они хозяева положения. Они считают, что без евреев нельзя построить коммунизм. Во всех издательствах если не на первых [местах], то фактически на первых ролях сидят евреи. В Союзе писателей заправляют они, в «Литературной] газ[ете]» — они, в издательстве «Советский писатель» — главный редактор еврей, в «Московском рабочем» — еврей, в «Молодой гвардии» — еврей. Нет от них спасения!
Разверните комплект «Литературной газеты» — фамилий еврейских больше половины, а сколько их скрывается под русскими фамилиями!..
Народ наш терпелив. Он терпит евреев из уважения к партийным принципам большевистской партии. Но терпение может лопнуть, особенно если, не дай бог, разразится новая война А когда лопается терпение у нашего народа, он страшен в гневе своем.
Нельзя ли все-таки укоротить аппетиты евреев, хотя бы на идеологическом фронте? Ведь гадят они нам, все извращения корнями своими уходят в их проделки, в их психологию, если разобраться поглубже. А с ними продолжают носиться, как будто они-то и есть соль советской земли.
Говорить вслух об этом нельзя, да и не с кем и толку мало, поэтому и пишу в ЦК ВКП(б).
Л. Краскова
Интересно тут даже не столько само это письмо, сколько тот факт, что этот шизофренический бред привлек внимание каких-то влиятельных партийных чиновников. Письмо, как видно, попало, что называется, «в жилу».
Если оно дошло до Жданова (а судя по тому, что не было выброшено в мусорную корзину, наверно, дошло), то, скорее всего, было показано и Сталину.
Однако и сам текст письма интерес представляет немалый.
Особого внимания в нем заслуживают два как будто несовместимых мотива. Не только несовместимых, но даже взаимоисключающих — и, тем не менее, составляющих некое диалектическое единство.
Мотив первый:
Всюду они... Нет от них спасения... Гадят они нам... Все извращения корнями своими уходят в их проделки...
Есть даже прямой намек на то, что если этот проклятый «еврейский вопрос» в самое ближайшее время не будет решен «сверху», народ может взять это решение на себя и разрешить его по-своему:
Народ наш терпелив... Но терпение может лопнуть... А когда лопается терпение у нашего народа, он страшен в гневе своем.
И тут же, буквально в той же фразе другой, противоположный мотив:
Народ... терпит евреев из уважения к партийным принципам большевистской партии.
Как разрешить это антагонистическое противоречие? Как совместить прямой призыв к погрому с уважением к «партийным принципам большевистской партии»?
Автор письма об этом особенно не задумывается. Но Сталин не думать об этом не мог.
Использовать антисемитскую стихию, лежащую в глубине народного сознания — даже подсознания, для задуманного им плана «окончательного решения еврейского вопроса» было, конечно, соблазнительно. Но и — опасно.
А главное — руки его этими «партийными принципами большевистской партии» были связаны намертво. Как бы ему этого ни хотелось, он не мог отказаться от своего, как мы теперь говорим, «имиджа» марксиста и пролетарского интернационалиста. Как бы, подчиняясь своей логике развития, ни разворачивались события, этот свой образ он вынужден был сохранять и даже поддерживать.
ОБ АНТИСЕМИТИЗМЕ
Ответ на запрос Еврейского
телеграфного агентства из Америки
Отвечаю на Ваш запрос.
Национальный и расовый шовинизм есть пережиток человеконенавистнических нравов, свойственных периоду каннибализма. Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма
Антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма.
В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм как явление, глубоко враждебное советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью.
И. Сталин. 12 января 1931 г.