Сталин и разведка накануне войны
Шрифт:
л. 8 — Фронтовые резервы противника в районе Ченстохов, Бреслау (ныне Вроцлав. — A.M.), Моравская Острава до 7 дивизий. Резервы Главного командования на 20.6 состоят из 17–20 дивизий, расположенных в центральных районах Германии…
ВЫВОД: Противник за 22.6. ввел в бой значительные силы, а именно: 37–39 пехотных, 5 моторизованных, 8 танковых, а всего 50–52 дивизии. Однако, это составляет лишь примерно 30% сил противника, сосредоточенных к фронту…
Начальник Разведуправления ГШ Красной Армии генерал-лейтенант Голиков (подпись)» {243} . [32]
32
Приводится по Интернету, где утверждается,
Для осуществленного в этой главе анализа особо важно начало этой сводки — «л. 1.1. В итоге боевых действий задень 22.6.1941 получили фактическое подтверждение имевшиеся на 20.6 данные о нижеследующей группировке противника, находящейся непосредственно на границе с СССР…».
Как видите, разведка абсолютно не ошибалась в определении количества сосредотачиваемых супостатами сил на границе с СССР, в том числе и по направлениям: против ставшего Северо-западным фронтом ПрибОВО — 29 дивизий, против ставшего Западным фронтом ЗапОВО — 31 дивизия{244}, против ставшего Юго-западным фронтом КОВО — 48 дивизий. Проще говоря, опять, но, увы, на этот раз слишком кровавое подтверждение того, что супостаты большую часть сил вторжения сосредоточили на своем левом фланге — 60 дивизий.
Короче говоря, с немалым трудом продираясь сквозь едва проходимые джунгли всевозможной и крайне запутанной дезинформации, советская разведка, тем не менее, с самого начала, то есть с лета-осени 1940 г., и вплоть до нападения, постоянно уверенно и достоверно показывала, что наибольшая концентрация сил германских войск происходит на их левом фланге, то есть на направлениях ПрибОВО и ЗапОВО. Увы, но все ее труды были проигнорированы высшим военным командованием — Тимошенко, Мерецковым, но особенно дуэтом Тимошенко — Жуков.
Кстати, помните лживый тезис Жукова о том, что-де «наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков (то есть ГРУ. — A.M.), работала плохо, и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше»?!
А с чего она должна быть виновата, если, основываясь на данных именно разведки, в том числе и той, которой руководил Голиков, он сам, тогда еще генерал армии, планировал прихлопнуть за раз аж 100 дивизий вермахта именно в Польше?! [33] Если планировал такое, значит, прекрасно понимал, какую угрозу они представляют, находясь именно в Польше, тем более что и ГРУ уже открыто писало в своих сводках, что надо обратить «ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ» именно на эту группировку войск вермахта! Так нет же, разведка, видите ли, «не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше»! Ну и ну!..
33
В данном случае имеется в виду проект очередного плана якобы от 15 мая 1941 г., в отношении которого навертели уйму всяких глупейших мифов и легенд, не отдавая себе отчета в том, что это черновой документ с большим количеством помарок и исправлений, который никем из высшего военного командования подписан не был и никогда не покидал стен Генштаба, и уж тем более никогда не докладывался ни Сталину, ни Молотову.
Короче говоря, знаете, почему, по его, Жукова, абсолютно неадекватному историческим реалиям лживому мнению, разведка якобы «не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше»? О, это еще та тайна маршалов, тщательно завернутая в загадочный секрет!
Глава 7.
И ЕЩЕ О ВАЖНЕЙШИХ УСПЕХАХ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ
Вопреки всем мифам, лжи и клевете на советскую разведку, особенно исходившим от маршала Г.К. Жукова — помните, к примеру, его высказывание на тему о том, что-де «с первых послевоенных лет и по настоящее время кое-где в печати бытует версия о том, что накануне войны нам якобы был известен план “Барбаросса”, направление главных ударов, ширина фронта развертывания немецких войск, их количество и оснащенность… Позволю со всей откровенностью заявить, что это чистый вымысел. Никакими подобными данными, насколько мне известно, ни Советское правительство, ни нарком обороны, ни Генеральный штаб не располагали»{245}, — советская разведка обеспечила и советское правительство, и наркома
Так, советским разведывательным службам удалось установить намерение гитлеровского командования использовать операции на окружение прежде всего по схеме Канн{246}, специфическую тактику массированного таранно-штурмового пролома системы обороны государств, на которые нападала Германия, в целях быстрого раскалывания приграничной группировки Красной Армии танковыми и механизированными частями{247}.
Небезынтересно в этой связи отметить следующий факт. Один из проверенных агентов берлинской резидентуры НКГБ СССР, Экстерн, со ссылкой на свои связи в кругах белой эмиграции сообщил 24 февраля 1941 г. весьма интересную информацию. Оказалось, что вскоре после подписания 23 августа 1939 г. договора о ненападении между СССР и Германией германский генштаб заказал известному белоэмигранту генералу П. Краснову аналитический обзор на тему: «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в XX в. и возможные последствия подобной акции»{248}.
Тут вот что важно. Даже в наше время всеобщего неуважения к отечественной истории едва ли стоит напоминать читателям о том, как выдающиеся русские полководцы М.Б. Барклай-де-Толли, а затем и сменивший его М.И. Кутузов упорно заманивали Наполеона в глубь России, растворив и похоронив тем самым в гигантских пространствах России не только весь его завоевательный замысел, но и подавляющую часть его громадной по тем временам армии. Помните, у Пушкина есть такие строки:
Русь обняла кичливого врага, И заревом московским озарились Его полкам готовые снега…Что произошло с армией Наполеона в 1812 г. в России, хорошо известно любому более или менее грамотному в военном деле военному в любой армии мира, тем более командному составу, особенно высшему. Соответственно любому мало-мальски сведущему в истории человеку, тем более сотрудникам военной разведки, а также Генштаба, а именно им и была передана эта информация Экстерна, не мог не броситься в глаза главный интересовавший тогда германский ГШ вопрос — как предотвратить отступление (особенно организованное) русской армии в глубь своей территории, чтобы осуществить разгром ее основных сил именно в приграничных сражениях. Ведь именно нарочитое отступление и уклонение от решающего сражения с армией Наполеона в приграничной зоне было главной стратегической уловкой плана отражения агрессии корсиканца, который был разработан выдающимся, но незаслуженно обделенным славой русским полководцем Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли. Стратегия блицкрига лишь только в том случае могла оказаться действительно высокоэффективной и результативной, если войска противника, по крайней мере его основные силы, будут уничтожены именно в приграничных сражениях.
Так вот, информация Экстерна при всей своей неказистости носила исключительно стратегический характер. Во-первых, она в очередной раз четко показывала, что Гитлер изначально лишь притворно пошел на заключение с СССР договора о ненападении и что идея нападения на СССР прочно сидела у него в башке еще тогда, в августе 1939 г. Что прекрасно понимало и само руководство СССР, особенно Сталин. Во-вторых, это задание впоследствии справедливо повешенному в СССР по приговору суда П. Краснову свидетельствовало о том, что немецкий генштаб намерен проверить, насколько концепция начальной стадии войны с использованием армий вторжения, которая широко была распространена в 30-е гг., еще живуча в сознании советского генералитета новой генерации. Ведь только в том случае, если советские генералы по-прежнему исповедуют эту концепцию, было бы возможно добиться успеха при нападении на СССР на принципах стратегии блицкрига, так как упомянутая выше концепция требовала сосредоточения у границ соответствующих, едва ли не основных, сил для осуществления операций вторжения.