Сталин: операция «Эрмитаж»
Шрифт:
Но на всех – и на зарубежных антикваров, и на «Совпольторг» – одной Москвы с ее уже изрядно оскудевшим рынком и неприкосновенными пока музеями явно не хватало. Потому-то Н. С. Ангарский упорно пробивался к сокровищам Ленинграда, причем к хранившимся не только на складах Комиссии госфондов, но даже в запасниках Эрмитажа. Направлял он туда и своих иностранных компаньонов, и подчиненных.
Ничуть не устыдившись, Ангарский настойчиво потребовал от УЗО давления на руководство Эрмитажа. Ведь там представители подведомственной ему Конторы ювелирных изделий обнаружили «бриллиантовое оружие на сумму в 62 тыс. р. и некоторые другие изделия с драгоценными камнями», выдать которые сотрудники Эрмитажа почему-то не соглашались.
72
Там же. Л. 104 – 104 об.
Но и у Ленинградского (еще недавно – Северозападного) госторга имелся собственный, спущенный сверху план, причем в три раза больший, нежели у Московского, существовали свои твердые договоренности о поставках антиквариата с торгпредством в Берлине, предварительные намерения – с Амторгом. И потому он возражал, протестовал, сопротивлялся, оберегая от посторонних «свои» кладовые.
Чтобы разрядить напряженную обстановку, руководство Наркомторга пошло на единственно возможную в подобной ситуации меру. 7 мая 1928 года по Наркомату внешней и внутренней торговли СССР был издан приказ, гласивший:
«В целях упорядочения и организации дела реализации предметов старины и искусства настоящим предлагается:
1. Реализацию предметов старины и искусства проводить главным образом в СССР, через Ленинградгосторг, для чего последнему организовать специальную выставку предметов, назначенных к продаже. Мосторгу и Укргосторгу основную часть предметов, выделенных музеями по отбору Ленинградгосторга, направить на выставку в Ленинград.
2. Для работы с предметами старины и искусства Ленинградгосторгу выделить специальный аппарат, работающий под непосредственным руководством управляющего конторой Ленинградгосторга т. Простака.
3. В Москве скупку и продажу предметов старины и искусства сосредоточить в Мосгосторге, для каковой цели Мосгосторг организует специальный магазин-выставку.
4. В Управлении заграничных операций НКТорга все руководство работой по выделению и реализации предметов старины и искусства (разработка методов и способов реализации, дача директив и т. п.) и контроль над реализацией возложить на упол. СТО т. Гинзбурга А. М., распоряжения и директивы которого в области реализации предметов старины и искусства являются обязательными для экспортирующих и торгующих организаций.
5. При реализации крупных партий установить следующий порядок сношений с иностранцами-антикварами: предварительные переговоры с иностранцами, подбор коллекций и т. д. ведутся непосредственно Ленинградгосторгом и Мосгосторгом, сделки подписываются лишь с санкции т. Гинзбурга» [73] .
Приказ этот, скрепленный подписями Л. М. Хинчука и И. О. Шлейфера, означал многое: и раздел сфер влияния между Москвой и Ленинградом, и ориентировку на распродажи прежде всего внутри СССР, а не за его пределами. Означал он и окончательное выделение «Антиквариата», до той поры всего лишь простого исполнителя, в учреждение, которое отныне самостоятельно, без постоянных указаний УЗО, станет направлять все операции по экспорту художественных ценностей, неся полную ответственность за результаты.
73
Там же. Д. 842. Л . 53.
Однако упорядочение методов работы не смогло сразу же разрешить все проблемы. Вскоре назрел новый конфликт, на сей раз между «Антиквариатом» и торгпредством в Берлине.
Соглашение
74
Там же. Д. 841. Л . 95, 138.
Советские эксперты определили стоимость этой партии антиквариата в 400 тысяч рублей, но затем изъяли из нее подборки гравюр и восточного оружия, вновь изучили оставленное для вывоза и оценили его уже в 633 123 рубля. «Рудольф Лепке», получив предназначенные ей вещи, заявил протест, сочтя цены явно завышенными [75] .
Понять их можно было. Ведь фирма, проводящая аукционы, оперирует иными ценами – лимитными, или минимальными, которые привлекают участников аукциона и побуждают их вступать в конкуренцию между собой. Более того, «Рудольф Лепке» получал свои 25 % именно от разницы между начальной и окончательной, продажной стоимостью вещи. И чем значительнее будет разрыв в ценах, тем большую прибыль получит фирма…
75
Там же. Оп. 9. Д. 243. Л . 7.
По новому положению разрешать конфликт пришлось А. М. Гинзбургу. В середине мая он прибыл в Берлин, где на совещании, в котором участвовали заместитель торгпреда Б. С. Беленький, М. Ф. Андреева и представитель дирекции фирмы «Рудольф Лепке», сумел достигнуть компромиссного решения. Последнюю партию оценили в 500 тысяч рублей. Советские художественные ценности решили выставить на юбилейном для фирмы, двухтысячном по счету ее аукционе, для чего требовалось собрать в Ленинграде произведений искусства не менее чем на 2, 5 миллиона рублей, и среди них обязательно «иметь целый ряд вещей первоклассных для того, чтобы заинтересовать не только обычную публику, но и крупнейших коллекционеров всего мира» [76] .
76
Там же.
Уже в июне берлинский эксперт Крюгер в который раз оказался в хорошо ему знакомом Михайловском замке. Следуя букве и духу договоренности, он настойчиво требовал для аукциона лишь лучшее, самое значительное и интересное. Но Простак и заведующий антикварно-художественным отделом Ленгосторга Криммер не уступали. Отстаивая собственные интересы и опираясь на статью первую приказа от 7 мая, они требовали, чтобы берлинская фирма либо взяла все, имеющееся на складах, либо получила только часть наиболее ценного.
И вновь А. М. Гинзбург должен был стать арбитром. Правда, на этот раз его связывало то, что «Рудольф Лепке» согласился пойти навстречу Наркомторгу СССР и предоставить ему просимый аванс в размере 2, 5 миллиона марок – но непременно под обеспечение отобранных и оцененных Крюгером вещей.
Уладить дело удалось огромной ценой – позволить Крюгеру проводить отбор не только в Михайловском замке, но и в запасниках Эрмитажа, Гатчинского дворца. А там уже полгода хозяйничали Менашэ и Вейс, сновали сотрудники «Антиквариата», Комиссии госфондов, подбирая партии «товара» для любого готового дать «хорошую цену»: для своего Амторга, находившегося в далеком Нью-Йорке, для чужих – венских фирм «Доротеум», «Галери Сан Люк»…