Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.
Шрифт:
Эта Крестьянская Гражданская война отличалась от Крестьянской Гражданской войны 1921-1922 годов тем, что на этот раз крестьяне не объединились в большие армии, как это было в Тамбовской губернии, Ярославской и других. Тогда крестьяне были более сплочены, потому их большевики непрестанно грабили, «прессовали» в течение более 3-х лет; к концу Гражданской войны их сплотили своими репрессиями большевики и созданные большевиками общие беды: нищета и смертельный голод. А на этот раз крестьяне в благополучный для себя период были неожиданно застигнуты врасплох, довольно быстро расслоены и противопоставлены друг другу. И Гражданская война в СССР приобрела характер массовых мелких сопротивлений в разной форме, неповиновений, терактов, локальных вооруженных восстаний во многих областях СССР,
Осенью 1929 года в Северно-Кавказском крае возникли подпольные организации — «Союз борьбы за освобождение крестьян», «Союз хлеборобов» и другие. На Украине крестьяне сопротивлялись под лозунгами — «Ни одного фунта хлеба Советской власти!», «Все поезда с хлебом — под откос!». И катились составы с награбленным зерном под откос, и люто зверствовали советские карательные отряды. Существенное увеличение состава Красной армии в 1929 году было связано не только с конфликтом на советско-китайской границе и напряжением с 1927 года на западной границе, но и с тревожной ситуацией внутри страны, с разгоравшейся в СССР Гражданской войной.
В конце 1929 года наиболее крупное восстание крестьян против советской власти вспыхнуло в Сибири — в Красноярском крае. На «окраинах» СССР — в национальных республиках также бурлило возмущение против советской власти, против насильственной жестокой коллективизации. Весь Карачаевский край был охвачен восстанием, а в Казахстане отряды восставших крестьян («басмачей») достигали внушительных размеров — до 3 тысяч бойцов, которые беспощадно уничтожались Красной армией. Свидетель тех событий — советский журналист Иван Солоневич в своей мемуарной книге «Россия в концлагере» вспоминал:
«Я пишу очерки о Дагестане. Из этих очерков цензура выбрасывает самые отдаленные намеки на тот весьма существенный факт, что весь плоскостной Дагестан вымирает от малярии, что вербовочные организации вербуют туда людей — кубанцев и украинцев — приблизительно на верную смерть. Я еду в Киргизию и вижу там неслыханное разорение киргизского скотоводства, концентрационные лагеря на реке Чу, цыганские таборы оборванных и голодных кулацких семейств, выселенных сюда из Украины. Я чудом уношу свои ноги от киргизского восстания, и киргизы зарезали бы меня, как барана, и имели бы весьма веские основания для этой операции: я русский и из Москвы. И обо всем этом я не могу писать ни слова».
Можно отметить обидный факт — поскольку инициатива коллективизации исходила из Москвы, а Москва считалась русским городом, то всю вину за грабеж и издевательства свалили огулом на русских, фактически воспользовались коварным предложением Бронштейна-Троцкого на секретном совещании по национальному вопросу в 1923 году. А ведь и Сталин был не русским, и большинство его рьяных подопечных палачей также были не русскими, а, например, и по сей день многие украинцы, памятуя те события, несправедливо относятся к русским (москалям) с ненавистью и претензиями за то кровавое насилие.
Чтобы смягчить ситуацию, и как-то утихомирить национальные «окраины» Сталин в 1929 году предлагал осуществить ряд «пряничных» мер: «Все мы говорим о необходимости культурной революции в нашей стране. Для этого необходимо покрыть страну богатой сетью школ на родном языке, снабдив их кадрами преподавателей, владеющих родным языком. Для этого нужно национализировать, т.е. сделать национальными по составу, все аппараты управления, от партийных до профсоюзных, до государственных и хозяйственных. Для этого нужно развернуть прессу, театры, кино и другие культурные учреждения на родном языке.
Почему, спрашивают, на родном языке? Да потому, что миллионные массы народа могут преуспевать в деле культурного, политического и хозяйственного развития только на родном, на национальном языке». Сталин в этом случае повторил свои тезисы, высказанные им в работе по национальному вопросу в конце 1912 года. Подчеркну — меры, предложенные Сталиным — верные, решают местные национальные порывы и амбиции местных элит, но сказанное в этот период, в 1929 году, имеет другие цели.
А к русским у Сталина оказался совсем другой подход — он продолжил бороться с русским духом,
Наблюдая за этой богоборческой вакханалией Сталина, и памятуя знаменитое произведение Ф. Достоевского, можно сказать — Сталин в этот период бесился и бесновался. И наблюдая за этими бесспорными историческими фактами, мягко выражаясь — со смешанными чувствами читаю в очередном номере газеты «Завтра» (N51 за декабрь 2009 г.) очередную возвышенную экзальтацию талантливого журналиста и, бесспорно, патриота Александра Проханова:
«Одухотворенный мистик и духовидец, Сталин вернул в русский народ православие, укротил богоборческое зло, окропил «сталинский проект» святой водой русской веры». Это какое-то издевательство, насмешка или затмение ума и заблуждение? Сложность оценки действий Сталина в том, что в одном и том же вопросе в разные периоды истории он, руководствуясь разными соображениями — по ситуации и по текущим задачам, поступал по-разному. Поэтому давать Сталину оценку огулом — неверно, а следует с привязкой к конкретному периоду и к его конкретным действиям. Можно, конечно, начертать два столбца и разнести действия Сталина со знаком «минус» и «плюс» и в конце суммировать и сравнить, но при этом простая статистика, арифметика не подходит, ибо следует некоторые действия оценивать по их глобальной весомости, значимости и таким же последствиям.
Я уже применял понятие — разноуровневая диалектика, в данном случае — («прохановская») духовность у Сталина была в самом акте созидания и в его благородной и глобальной цели, а многие средства, способы и методы, которые он применял для достижения этих целей, точно никак нельзя назвать — духовными, тем более в рассматриваемый период по отношению к христианским священникам, храмам и к многомиллионному крестьянству. В тяжелейший период начала 1943 года Сталин соблаговолил протянуть руку церкви потому, что в этой ситуации Сталину так было выгодно, он сплачивал и противопоставлял Гитлеру всё, что только можно было: от мирового еврейства, западных союзников до христианской церкви и возвращения царских погон офицерам. Циничный, расчетливый прагматизм Сталина в истории человечества имеет немного аналогов. И А. Проханов это прекрасно знает, но врёт напропалую, даже «святая цель» эту ложь не оправдывает; помню как он разбивался в брызги, уговаривая нас избрать на второй срок В. Путина. В таком возрасте несерьёзно и непристойно быть таким суматошным, легковесным и легкомысленным. Зная это, либералы без опаски делают ему персональное исключение — допускают этого патриота к радио и телеэфиру.
Историк К. Романенко по поводу этой богоборческой и антицерковной акции Сталина пишет: «Присутствовала и ещё одна особенность, которая замалчивалась советскими историками. В числе организаторов и участников коллективизации было много коммунистов и комсомольцев — евреев, испытывающих почти врожденную ненависть к христианской религии. Они видели в церкви опору для сопротивляющейся коллективизации деревни и, по их мнению, ниспровержение религии должно было разоружить сельских жителей. В деревнях закрывались церкви, сбивались кресты, снимались колокола и сжигались иконы» («Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров», М., 2008 г.).