Сталин: посвящение волхва

Меняйлов Алексей

Курение в случае Сталина выбор им из двух зол наименьшего. Ведь жизнь всегда выбор не между хорошим и плохим, а между плохим и плохим. И так будет всегда — до времени достижения Великой Цели.

К «восьмёрке» и «девятке» Сталина жандармы Охранки, не понимая, что творят, привезли, когда он ещё курил папиросы — тогда это, точно, было лишь привычкой и слабостью. Много ли курил Сталин до того как взял в руки трубку или редко — неизвестно. Во всяком случае, не на поверхности. Во многих биографиях Сталина опубликована его фотография с его другом армянином Суреном Спандаряном (умер

в 1916-м в ссылке в возрасте 33-х лет), сделанная в селе Туруханском. На фото мы видим в руках Сталина папиросу. Это первый период Туруханской ссылки — до Курейки.

Но из Туруханской ссылки Сталин вернулся уже с трубкой — это точно.

Следовательно, Сталин начал курить трубку пока жил среди шаманов на Енисее. Сталин во всех своих ссылках избегал общества сосланных евреев и кавказцев (да их в станке Курейка и не было ни одного, а тем более в чуме на Половинке), а так же учитывая, что Сталин избегал и местных русских-сельдюков, то источник появления Трубки в жизни Сталина вполне очевиден.

Исходя только из этих соображений, вопрос «на засыпку»: кто Сталина научил курить трубку? Как следствие, на какой манер он курил трубку впоследствии, в Кремле? На европейский? На шаманский?

Итак, кто научил?

Сложный вопрос?

Правильно.

Не сложный.

Вот и они всё поняли.

Так что трубки Сталина не могли не исчезнуть из спецхранов вместе со списком книг его библиотеки и самой библиотеки.

Плюс ко всему, нет ни одной публикации с исследованием особого способа курения трубки Сталиным! И смысла, который вкладывают в курение трубки собратья Сталина по духу. Ни одной!

Когда цивилизаторы и их прихвостни говорят о том, в чём они видят смысл курения трубки, то они употребляют слова «наслаждение», «имидж», «аромат благосостояния». То есть для них курение — это средство или заторчать (спрятать от перспективы неминуемого Суда голову «в песок») или повысить свой статус в иерархии. (Последнее косвенно указывает на прошлое трубки как атрибута высшего жречества, что, впрочем, и так известно.)

Уже из одного этого можно предположить, что ваиргин и толпарь курят трубку противоположно. То есть ваиргин, куря трубку, пытается от Суда не спрятаться, а его приблизить. Пытается найти способ его приблизить. Хочет торкнуть, что делать дальше и как.

Проверим это предположение.

Когда среднему человеку предлагаешь объяснить механизм воздействия «огнедышащей» трубки на шамана или Сталина, а так же сделать предположение о причине обретения ими в трубке дополнительных сверхспособностей, то эти средние люди сразу же начинают предполагать, что шаманы добавляют в табак какой-нибудь наркотик.

Наркотическую травку. Или мухоморы. (То есть так сделали бы они, эти средние люди, они так понимают, потому что иное им не доступно.) Сталин в трубку наркотиков не добавлял.

Сталин, бывало, набивал трубку прилюдно. Это описано во многих мемуарах. Сталин брал папиросу «Герцоговина Флор» (или папиросу «Казбек»), разрывал её и выкрашивал табак в чашечку трубки. Спасибо ваиргину

Сталину за публичность этих действий. Знание этих действий обогащают нас очень многим. Получается, зрелого Сталина, во-первых, интересовало вовсе не присутствие в табаке лёгких наркотиков. Если бы его интересовало только наркотическое опьянение, то он бы просто выкуривал папиросу. Во-вторых, если бы Сталин к табаку папиросы добавлял щепотки сибирских наркотических травок, то это бы заметили и только бы это и описывали в мемуарах. Но не добавлял. Не заметили. Что подтверждает, что Сталина интересовало не лёгкое наркотическое опьянение, а нечто иное, что составляет богатство великих волхвов и шаманов.

Шаманов быдло подозревает во вкусах, разумеется, своих. Но волхвы не предатели своего тела. Эведы разбавляют табак вдвое — древесной стружкой. А так же добавляют немного оленьей шерсти. Никотин, получается, в курении не главная ценность. Что тогда ценность?

Тут всё как со «священным напитком», например, с водкой. Быдло считает, что водка

— это разбавленный спирт, но лишь немногие — разбавленная вода.

Человек голоден. Очень-очень голоден. Перед ним консервная банка с тушёнкой. Но ножа, вскрыть эту банку, нет. Видит око, да зуб неймёт. Казалось бы, есть пища, но её как бы и нет. Так и вода — только матёрый в состоянии созерцать чистую воду, вернее, духовный мир стихии воды. Чистая вода слишком «крепка». Для человека не вполне совершенного, а мы все таковы, даже волхвы, требуется для воды разбавитель — спирт. Как это ни обидно, но во всей полноте созерцание чистой воды доступно только Прапредку, Первому и Последнему Герою. Остальным воду надо разбавлять. Спирт — своеобразный «консервный нож». (Чаша Грааля работает ДО ТОГО, как священный напиток попадает в организм — об этом в предыдущем томе.)

Так же и с табаком, которым набивают трубку. Вещь — не табак, а сама трубка с тлеющей в ней огнём. И дым — как от костра.

Табак завезли в Россию в веке, не помню точно, но, кажется, XVI-м. На юг Сибири табак не мог попасть ранее XVII-ro. Так, что же, курить начали шаманы только тогда? Олег Крашевский с Таймыра, владелец солидного музея нганасанских древностей, утверждает, что его друг-археолог нашёл на севере Таймыра глиняную трубку, возраст которой порядка двух тысяч лет. Курили, значит, ещё в те времена. Табак ещё не завезли, мухоморы не растут, галлюциногенных травок в тундре не водится. Однако ж курили. Может, эведы не табак разбавляют стружку, а стружку — табаком? Чтобы не огонь, а только тление?

Да и вообще, где родина трубки? Если тупо веровать, что сначала был табак, а потом уж для его курения придумали трубку, то родина курения, точно, Америка. Но если понимать, что табак вытеснил нечто иное, чем набивали трубки, то ещё большой вопрос, где родина курения. Вполне возможно, что Прародина.

Настоящие трубки делаются из корня. «Курить» и «корень» слова однокоренные.

Трубки, бывает, делают и из обожжённой глины, и из камня (пенковые трубки), и из стали. Но с точки зрения символов инструмент стихии огня не может пройти ни обжиг, ни закалку.