Сталин против Троцкого
Шрифт:
Скорее всего, он подбивал заключенных на протест. Потому что протестовать в одиночку скучно, в коллективе – куда веселей.
В конце концов, офицеры пожаловались полковнику Моррису. Троцкому запретили выступать. Однако оратором-то он был не из последних – так что сумел завоевать симпатии многих. В ответ заключенные подали письменный протест, на котором стояло 530 подписей. Впрочем, сидящие в тюрьмах и лагерях люди часто бузят просто со скуки. Как бы то ни было, своего Троцкий добился.
Дело в том, что Троцкий чуть ли не с первого дня своего заключения бомбардировал протестными телеграммами всех, кого только мог. Временное правительство, Петросовет, премьер-министра Великобритании и кого угодно. В защиту Троцкого выступил Ленин: «Англия арестовывает
У Ильича было много причин обижаться на Троцкого, но имелись и очень веские основания для того, чтобы за него заступиться. Дело в том, что возвращение Ленина в Россию в пломбированном вагоне далеко не все встретили с пониманием – в том числе рабочие и солдаты. Между тем на поездку в этом вагоне он решился отнюдь не от хорошей жизни. Ленин не стал выбираться из Швейцарии через Францию и Англию именно потому, что опасался: его там тормознут власти. Теперь имелся аргумент в пользу выбранного им пути. Вот видите, что бывает с противниками войны на английской территории!
В конце концов, англичане махнули рукой. Видимо, им надоел весь этот цирк. Петросовет стал давить на Временное правительство. Ведь для этих людей Троцкий был членом руководства Петербургского Совета, предшественника их структуры, который к этому времени стал романтической легендой. Тем более что министр иностранных дел Временного правительства, лидер либеральной партии кадетов Павел Иванович Милюков не любил Троцкого еще с 1905 года. Именно он во время первой русской революции придумал термин «троцкизм», подразумевая под этим крайнюю революционность. Кроме того, Милюков был одним из самых ярых сторонников «войны до победного конца». Так вот, он высказывался в смысле: «пусть сидит». Но Милюкова все левые терпеть не могли – так что такая позиция сыграла на пользу Троцкому.
Кто не успел – тот опоздал
29 апреля Троцкого выпустили из лагеря – и поспешили выставить с английской территории. Уже 17 мая он прибыл в Петроград. К этому времени Временное правительство успело пережить первое потрясение – так называемый апрельский кризис. Он был связан с тем, что 1 мая Милюков выступил с заявлением о намерении продолжать войну. До этого правительство виляло, не говоря ни «да», ни «нет».
Вот тут рвануло… В Питере прошли массовые демонстрации. В итоге Милюков и Гучков были выпихнуты из Временного правительства [25] . Новым военным и морским министром стал Александр Федорович Керенский.
25
Формально они сами вышли в отставку. Но на деле их «ушли». Так Милюкова сместили с должности министра иностранных дел и предложили взамен пост министра народного просвещения. Явный расчет на то, что он нового поста не примет.
Но для Троцкого важнее было другое – он опоздал. Неприятности начались сразу же. В отличие от шумных встреч Ленина и Савинкова, на которые пришли толпы народа, его встречала только жидкая кучка друзей. Дальше пошло в том же духе. Оказалось – все ключевые места были уже заняты. Меньшевики и эсеры, осевшие в разных структурах, отнюдь не желали потесниться и пустить Троцкого. Да и то сказать – а кого он представлял? Да никого, только самого себя. Окажись он в Питере в феврале – возможно, пролез бы в Петросовет на руководящую должность. В конце-то концов, Керенский тоже никого не представлял, в партию эсеров он вступил позже. Керенский только речи говорить умел. А тут Лев Давидович был посильнее… Но вот не сложилось.
«Я, кажется, сразу отправился на заседание Исполнительного Комитета. Чхеидзе, неизменный председатель того времени, сухо приветствовал меня. Большевики внесли предложение о включении меня в Исполнительный Комитет как бывшего председателя Совета 1905 г. Наступило замешательство. Меньшевики пошушукались с народниками. Они составляли в этот период еще подавляющее
Напомним, что Исполком ЦИК насчитывал 320 человек с решающим голосом. То есть от Троцкого просто отмахнулись. И что самое главное – он не понимал, какую политическую линию выбрать? В конце концов, Троцкий затянул старую песню о главном. Он выпустил брошюру «Программа мира», в которой развил теорию перманентной революции. По его мнению, революционное движение «сможет успешно развиваться и прийти к победе только как общеевропейское. Оставаясь изолированным в национальных рамках, оно оказалось бы обречено на гибель… Спасение русской революции – в перенесении ее на всю Европу… Рассматривать перспективы социальной революции в национальных рамках значило бы становиться жертвой той самой национальной ограниченности, которая составляет сущность социал-патриотизма».
В этой брошюре Троцкий развивал идею Соединенных штатов Европы. То есть основная мысль та же – Россия должна стать спичкой, от которой вспыхнет мировой пожар. А то, что спичка сгорает первой… Какие мелочи в общемировом масштабе!
Вокруг Троцкого сформировалась группа тех социал-демократов, которые не разделяли идей большевиков, но в то же время выступали против «революционного оборончества». Их было немного – около четырех тысяч. Они получили название «Межрайонная группа». Кроме Троцкого, из этой группировки наиболее известны А. В. Луначарский, М. С. Урицкий и Л. М. Володарский. Стали выпускать и свою газету – «Вперед». Однако с газетой получилось совсем плохо. Она выходила мизерным тиражом, да и тот не расходился. Таков уж закон революционных времен – силы поляризуются. Тут вопрос простой: ты за тех или за этих? Промежуточная позиция никого не устраивает.
Троцкий быстро убедился: в новых условиях быть «кошкой, гуляющей сама по себе», не выйдет. Меньшевики его послали. Оставались большевики. Уже 10 мая межрайонцы начали переговоры с большевиками о взаимодействии. Переговоры шли долго и трудно. Однако в конце концов большевики решили привлечь к сотрудничеству членов «Межрайонной группы» в качестве пропагандистов. Благо там имелось как минимум два выдающихся оратора – Троцкий и Луначарский (будущий нарком просвещения). Такие люди были им очень нужны. Хотя бы потому, что у противников тоже имелся отличный оратор – Александр Керенский. Требовалось кого-нибудь ему противопоставить.
Подчеркну – членами РСДРП(б) межрайонцы не стали! Они работали в качестве сочувствующих. Это опровергает миф, что Троцкий предложил то ли немецкие, то ли сионистские миллионы, а потому мигом пролез в руководство большевиков. Отнюдь не мигом.
Говорить речи – это Троцкий очень даже умел. Тем более что ему эта работа нравилась.
«Жизнь кружилась в вихре митингов. Я застал в Петербурге всех ораторов революции с осипшими голосами или совсем без голоса. Революция 1905 г. научила меня осторожному обращению с собственным горлом. Благодаря этому я почти не выходил из строя. Митинги шли на заводах, в учебных заведениях, в театрах, в цирках, на улицах и на площадях. Я возвращался обессиленный за полночь, открывал в тревожном полусне самые лучшие доводы против политических противников, а часов в семь утра, иногда раньше, меня вырывал из сна ненавистный, невыносимый стук в дверь: меня вызывали на митинг в Петергоф, или кронштадтцы присылали за мной катер.
Каждый раз казалось, что этого нового митинга мне уже не поднять. Но открывался какой-то нервный резерв, я говорил час, иногда два, а во время речи меня уже окружало плотное кольцо делегаций с других заводов или районов. Оказывалось, что в трех или пяти местах ждут тысячи рабочих, ждут час, два, три. Как терпеливо ждала в те дни нового слова пробужденная масса».