Сталин. По ту сторону добра и зла

Ушаков Александр Геннадьевич

Каменев был крайне недоволен усилением позиций генсека в Московской партийной организации, где он совсем еще недавно чувствовал себя весьма уютно. И уже очень скоро в стране не осталось практически ни одной сферы, где бы не ощущалось тяжелое дыхание генсека. Впрочем, иного уже и не могло быть. После революции партия охватила своими ячейками практически всю Россию, создав огромную иерархию центральных и местных организаций. При полном главенстве первых, к чему и призывал так называемый демократический централизм. А чтобы еще больше контролировать партийные органы на местах, была установлена система контрольных комиссий.

Формально власть принадлежала

Советам, однако все важные вопросы давно уже решались в ЦК и Политбюро. В этом и не было ничего странного, так как большинство их членов занимали высшие государственные посты. «Нам, — говорил Ленин, — нужен единый, сильный, мощный ЦК, который руководит всем... ЦК на то и ЦК, что он и для Советов, и для профсоюзов, и для кооперативов, и для губисполкомов, и для всего рабочего класса есть ЦК. В этом заключается его руководящая роль, в этом выражается диктатура партии». И не случайно в одной из резолюций последнего съезда было записано: «Диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе, как в форме диктатуры его передового авангарда, т.е. компартии».

Что же касается низшего уровня, то здесь партийные органы активно участвовали в работе любого официального органа. Руководили партийные организации и в профсоюзах, и даже в кооперативах, которые формально не зависели от государства. «Во всех советских организациях, — гласила принятая VIII съездом партии резолюция, — необходимо образование партийных фракций, строжайше подчиняющихся партийной дисциплине. В эти фракции должны входить все члены РКП, работающие в данной советской организации». В другой резолюции указанного съезда членам партии рекомендовалось стать «активными членами своих профсоюзов».

«Как правящая партия, — писал Ленин, — мы не могли не сливать с «верхами» партийными «верхи» советские, — они у нас слиты и будут таковыми». Ну а чтобы контроль над проведением политики партии стал еще более действенным, во все отделы административного аппарата на всех уровнях вводились испытанные члены партии. И именно партия осуществляла назначение всех этих людей на ключевые административные должности.

На XII съезде партии Сталин заявил, что «правильная политическая линия» составляла только половину дела, не менее важным был еще правильный подбор работников, «способных осуществлять директивы». Вся беда была только в том, что теперь этим самым подбором занималась не партия, а лично товарищ Сталин. Через Учетно-распределительный отдел (Учраспред), в обязанности которого входили «мобилизация, перемещение и назначение членов партии».

Каждый кандидат стал проходить куда более тщательную проверку, поскольку, как говорил сам Сталин, появилась необходимость «каждого работника изучать по косточкам». Иными словами, подбирать преданных людей в первую очередь не делу, а лично ему, Сталину. И надо ли удивляться тому, что

уже очень скоро Учраспред превратился в могущественный центр контроля партии над практически всеми без исключения государственными органами.

Да, Сталина по большому счету обвинять было не в чем. На его месте любой, даже куда менее амбициозный, политик воспользовался бы предоставившимися ему возможностями приобретения и упрочения личной власти. Пресловутый Рабкрин был практически слит с Центральной Контрольной Комиссией партии, и таким образом работавшая в тесном контакте с ГПУ комиссия получила, в сущности, неограниченную возможность контролировать все органы советской администрации. Что же касается опять же подчиненного Сталину Секретариата ЦК, то он влиял на решение практически

всех вопросов политического руководства, что позволяло его руководителю занимать важную стратегическую позицию в отношении с высшими совещательными органами.

Да, Сталин приглашал на заседания Оргбюро и Зиновьева, и Троцкого, и Бухарина, но без прочной позиции в Секретариате все это не имело никакого смысла. В отличие от своих соперников, Сталин был в курсе всего происходящего в стране благодаря целому институту личных помощников, отобранных прежде всего по принципу преданности, а уже затем по способностям и дарованиям.

Помощники внедрялись практически во все сферы советской жизни и держали своего босса в курсе всего происходящего в экономике, партийной жизни и внешней политике страны. И одной из главных задач этих людей было осуществление связи между Сталиным и разраставшимся бюрократическим аппаратом.

Уже достаточно отработанный к тому времени механизм сталинской власти опирался прежде всего на использование предоставленных генсеку Секретариатом возможностей создания верной ему партийной клиентуры на местах и последующего превращения местной силы в силу центра.

С помощью тонко понимавших игру босса помощников, Учраспреда и разъездных инструкторов ЦК Сталин выявлял отвечавших его требованиям партийцев и помогал им делать карьеру в губернских организациях.

Губернские, городские уездные партийные комитеты избирались на местных партийных конференциях, а партийные секретари всех трех уровней — на заседании этих комитетов. Да, их все еще выбирали, но... по рекомендациям ЦК, которые со временем стали напоминать собою приказы. И уже на XII съезде бывший секретарь ЦК Преображенский жаловался, что более 30% всех губернских секретарей были навязаны сверху.

Ну и само собой понятно, что в результате таких выборов, все больше увеличивалась пропасть между такими «выборными» и остальной массой партийцев, о чем и писали в своем письме 46 старых большевиков. Растущее влияние Сталина в провинции отражалось и на политике партийного центра. Ведь именно в Москву на всевозможные конференции, съезды и пленумы приезжали назначенные Сталиным секретари и избирали новый состав ЦК, который все больше становился сталинским.

После смерти Сталина в спорах о его возвышении будет сломано огромное количество копий. И очень многие будут объяснять его приход к власти только

его хитростью и вероломством. И все же главным были те исторические условия, которые сложились в СССР в 1920-х годах, и безграничная власть партии.

Как это ни печально, но власть партии над всеми сферами ее жизни установилась еще при Ленине и с его прямой подачи. И он сам был виноват в создании столь порочного круга, образовав Оргбюро, Секретариат, ЦК, Политбюро. И куда лучше было бы заниматься партийными делами на общественных началах, что раз и навсегда отсекло бы от всех партийных комитетов карьеристов и приживал, поскольку общественное начало подразумевает любовь к идее не за материальные блага.

Вполне возможно, что сразу после революции иначе и быть не могло, поскольку повсюду надо было иметь проверенных и надежных людей. Но как и всякая медаль, подобная практика имела и свою обратную сторону, причем довольно неприглядную. Мало того, что подчиненная демократическому централизму партия даже при всем своем желании не могла не превратиться в бюрократическую организацию, так она еще и стала прибежищем далеко не всегда живущих ее интересами людей. Чему, в конце концов, и ужаснулся сам Ленин.