Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
22 августа 1938 года Лаврентий Берия стал заместителем Ежова, получив звание комиссара государственной безопасности (генерал армии). А еще через три месяца Берия был назначен наркомом и незамедлительно приступил теперь уже к собственной чистке кадров, которая ни к чему хорошему не привела. По разным причинам из госбезопасности ушли около 8 тысяч опытных работников, а их места заняли «преданные» партии и Сталину и ничего не смыслившие в работе коммунисты и комсомольцы. Именно им предстояло теперь учиться настоящему делу, благо, что Сталин официально напомнил им о разрешении пытать арестованных.
«ЦК ВКП(б), — говорилось в специально принятом постановлении, —
И новые сотрудники с превеликой радостью применяли этот «совершенно правильный и целесообразный метод». Без чего их работа теряла всякий смысл. Поскольку никаких шпионов и агентов гестапо в СССР просто не было. Впрочем, под эту марку было сделано и то, что давно уже было нужно сделать — выжечь каленым железом преступность в Москве, что Сталин и поручил Берии. И тот довольно быстро сократил ее до минимума, бросив в лагеря 7 тысяч уголовников и расстреляв более 300 профессиональных преступников.
Сталин был доволен Берией, но так, как хозяин бывает доволен своим трудолюбивым и исполнительным работником. И, судя по всему, подобно всем отправленным им в могилу и лагеря наркомам, Лаврентий Павлович был для него очередной пешкой, которой никогда не суждено пройти в ферзи. О чем вождь и сам поведал на одном из кремлевских приемов, где присутствовал советник германского посольства Хильгер. Утомленный русским гостеприимством, он, в конце концов, отказался поднимать бесконечные тосты.
— А вас никто и не может заставить! — пожал плечами Сталин.
— Даже начальник НКВД? — попытался сострить советник.
Сталин внимательно взглянул на советника и без малейшей иронии ответил:
— За этим столом даже шеф НКВД стоит не больше, чем любой другой!
Как показалось многим, в тоне, каким были сказаны эти слова, сквозила
явная брезгливость. И кто знает, не испытывал ли безжалостно расправлявшийся и с врагами, и с друзьями Сталин презрения к человеку, которому сам же поручал самые грязные дела. Тем не менее в самом начале войны Берия был назначен заместителем Сталина в правительстве. На самом же деле, как, во всяком случае, поговаривали, Сталин отстранил его от руководства госбезопасностью.
Именно тогда НКВД был разделен на два самостоятельных наркомата — госбезопасности и внутренних дел. Во главе НКГБ Сталин поставил В.Н. Меркулова. В начале войны наркоматы снова объединили в НКВД под началом Берии. Но уже в 1943 году его снова разделили, и Берии достался ГУЛАГ.
Почему в столь важной для любого государства системе шли бесконечные реорганизации? Видимо, только потому, что Сталин был не очень доволен ее работой и подыскивал Берии замену. Возможно, это была только видимость, и Сталин просто опасался усиления столь решительного и жестокого человека, каким был Берия. К концу войны Берия стал одним из самых влиятельных людей в стране, и именно ему было поручено заняться атомной бомбой.
Работы с ураном начались еще в начале войны, однако Сталин не очень-то верил во все эти эксперименты. И только после того, как американцы сбросили на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы, он забеспокоился всерьез. Одно дело — донесения разведки, к которым он всегда относился более чем сдержанно, и совсем другое — груды развалин на месте цветущих
Наличие атомного оружия у Америки означало еще и то, что она на какое-то время стала сильнее Советского Союза. А этого Сталин уже не мог вынести. 25 января 1946 года в присутствии Молотова и Берии Сталин встретился с академиком Курчатовым и посоветовал ему вести работы «с русским размахом», пообещав всяческую поддержку. Задача была одна: не считаясь ни с какими затратами, как можно быстрее создать ядерную бомбу. Ответственным за эту работу назначил Берию, которого в марте 1946 года сделал членом Политбюро.
Берия оправдал оказанное ему высокое доверие, и 29 августа 1949 года ядер-ная бомба прошла успешное испытание. Расцеловав Курчатова и Харитона, Берия тем не менее сказал: «Было бы большое несчастье, если бы у вас ничего не вышло!» На великих радостях он позвонил Сталину, надеясь на слова благодарности. Однако тот и не подумал поздравлять его. «Я уже знаю», — ответил вождь и опустил трубку на рычаг.
Благодарность Берия получит позже, и выразится она в специальном постановлении ЦК и Совета министров, которым они «за организацию дела по производству атомной энергии и успешное проведение испытания атомного оружия» наградят его орденом Ленина и Сталинской премией первой степени.
В сентябре Берия приехал к Сталину на Юг с докладом о выполнении задания по Первому комитету (атомные разработки) и показал фильм об испытаниях атомной бомбы. Именно эта встреча, по словам бывшего в курсе всех дел Власика, стала переломной в отношениях Сталина к Берии, и после двух лет довольно прохладного отношения к нему, он снова стал относиться к нему с некоторой долей уважения. Более того, он постоянно повторял, что без Берии никакой атомной бомбы у Советского Союза не было бы. И был прав. Не имели бы мы ни бомбы, ни того влияния в мире, какое Советский Союз игран до 90-х годов прошлого столетия.
Как и все достижения в нашей стране, создание ядерного оружия далось нам дорогой ценой. Жесткость Берии не знала границ, и получавшие от него задания люди, независимо от положения, знали: от успешного выполнения работы зависела их жизнь.
Власику новое приближение Берии не понравилось. При их отношениях ничего хорошего от него ему ждать не приходилось. Особенно он начал волноваться после извлечения письма Тимашук из архива. Ведь именно он проводил расследование в 1948 году и ничего серьезного не обнаружил. Потому и решил первым перейти в наступление и доложить Сталину о процветавшем в Грузии взяточничестве. Было проведено расследование, факты подтвердились, и, к великой радости главного охранника СССР, первого секретаря Грузии Чарквиани, сменил люто ненавидевший Берию Мгеладзе.
И он сделал все возможное для того, чтобы в общем-то совершенно обыкновенные уголовные дела о взяточничестве начали перерастать в политические. По той простой причине, что среди обвиняемых было очень много менгрелов, национальности, к которой принадлежал и сам Берия. Власик с Мгеладзе постарались на славу, и обычные взяточники превратились в государственных преступников, якобы контактирующих с зарубежными спецслужбами.
Как и во многих связанных со Сталиным делах, и здесь есть загадка. В то время как Власик утверждал, что Берия сумел после успешного испытания атомной бомбы восстановить сталинское доверие, Судоплатов даже не сомневается в том, что «менгрельское дело» задумал сам Сталин. При этом он ссылался на будто бы произнесенную Сталиным многозначительную фразу, что необходимо найти «главного менгрела».