Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны

Верховский Яков

Этот «Сценарий» примет во внимание расстановку сил на международной арене и учтет экономический и военный потенциал возможных будущих союзников России в борьбе против Гитлера.

Этот «Сценарий» учтет и то, что на прошлой неделе, 11 марта 1941 г., произошло величайшее историческое событие — в борьбу против Гитлера вступили Соединенные Штаты Америки!

На прошлой неделе американский конгресс утвердил «Билль о ленд-лизе», по которому государства, подвергшиеся гитлеровской агрессии, смогут получить военную и экономическую помощь. И у России тоже есть шанс получить эту помощь, но… только в том случае, если она не будет нападающей стороной, а

сама подвергнется нападению.

У России есть шанс получить ленд-лиз, если она станет ЖЕРТВОЙ ГИТЛЕРОВСКОЙ АГРЕССИИ! Только в том случае, если она будет вести справедливую освободительную войну против агрессора!

С этого дня гитлеровской ДЕЗИНФОРМАЦИИ будет противопоставлен гораздо более хитрый и коварный сталинский БЛЕФ, призванный ввести в заблуждение весь мир — врагов и друзей — и Бесноватого фюрера, и мудрейшего Уинстона Черчилля, и умнейшего Франклина Рузвельта, и «пламенных» коммунистов всех стран, и свой многострадальный народ.

Теперь никакие предупреждения о приближающемся нападении Германии уже не нужны — они уже не скажут ничего нового и могут только помешать осуществлению «Сценария». Признание того, что Гитлер готовится к нападению, невыгодно Сталину. Невыгодно по многим причинам. Во-первых, такое признание может ускорить нападение Гитлера. Во-вторых, это может помешать строительству предприятий-дублеров и вызвать необходимость принятия нежелательных превентивных мер военного характера. И в-третьих, будущая «жертва» как будто бы не должна знать заранее о планах агрессора, иначе вряд ли ее можно будет считать такой уж «невинной овечкой».

С этого дня Сталин будет нагло и открыто БЛЕФОВАТЬ. С этого дня Сталин будет делать вид, что он «верит» Адольфу Гитлеру, «верит» всей распространяемой Гитлером дезинформации. С этого дня Сталин будет делать вид, что он «верит» в то, что сосредоточение миллионной германской армии на советских границах — это «приготовление к вторжению на английские острова», от которого, как это хорошо знает Сталин, Гитлер отказался еще в сентябре 1940 г.

С этого дня Сталин будет упорно и во всеуслышание отрицать всякую возможность того, что Гитлер, который, как известно, нарушал все подписанные им договоры, может нарушить Пакт о ненападении и напасть на «дружественную» Германии страну.

С этого дня и до самого «внезапного» нападения, Сталин будет делать вид, что он «не верит» никаким донесениям разведки. С этого дня, вся агентурная информация, поступающая в Москву по всем каналам, a priori должна будет расцениваться как «дезинформация».

С этого дня, в ответ на донесения резидентов за кордон полетят неожиданные шифровки: «Мы сомневаемся в правдивости вашей информации».

С этого дня, на сообщениях разведчиков появятся резолюции: «В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений». Или еще похуже: «Можете послать ваш источник к еб… й матери!»

До начала операции «Барбаросса» остается уже три месяца. 20 марта 1941. Вашингтон

Снова « Черная Капелла»!

В тот самый день, 20 марта 1941 г., когда на совещании в Кремле все агентурные сообщения о готовящемся нападении Германии на Россию, a priori были названы «дезинформацией», советского полпреда в Вашингтоне Уманского неожиданно пригласили в Госдепартамент.

Константин Уманский был назначен полпредом

в США в 1939 г. Несмотря на достаточно прохладные отношения, существовавшие в этот период между Америкой и Россией, тридцатисемилетний Уманский пользовался в Вашингтоне симпатией. Обаятельный человек, эрудит, в совершенстве владевший многими языками, знаток живописи, любитель поэзии, музыки и театра, Уманский бывал в Белом доме и общался с Рузвельтом.

Не меньший вес имел Уманский и в Москве. Сталин в то время, казалось, благоволил к молодому дипломату, с которым поддерживали дружеские отношения такие известные деятели культуры как Пабло Неруда, Диего Ривера, Анна Зегерс. Уманский принимал в Москве многих зарубежных гостей, слетавшихся в те годы в «красную столицу» — Бернарда Шоу, Лиона Фейхтвангера, Анри Барбюса — и был неизменным участником встреч с ними Сталина.

В 1941 г. Уманский был в Вашингтоне. По свидетельству госсекретаря Корделла Хэлла, уже в феврале 1941 г. он получил указание президента ознакомить Уманского с содержанием агентурного сообщения, поступившего из Германии. Речь шла об информации американского торгового атташе в Берлине Сэма Эдисона Вудса. О той сверхсекретной информации, которую Вудс получил от заговорщиков «Черной Капеллы» — сотрудника абвера графа Хельмута фон Мольтке, бывшего президента Рейхсбанка Ялмара Шахта и начальника военно-экономического управления штаба Верховного главнокомандования Георга Томаса.

Провести беседу с советским полпредом Корделл Хэлл поручил своему заместителю Сэмнеру Уэллесу. Трудно сказать, почему Хэлл не выполнил указание президента лично. Обычно он так не поступал — по свидетельству современников, престарелый госсекретарь недолюбливал своего «молодого» пятидесятилетнего заместителя, слывшего сторонником политики «умиротворения» фюрера. Но на этот раз, в виду болезни Хэлла, с Уманским встретился Сэмнер Уэллес, и важность сообщения, переданного им полпреду, трудно переоценить: «…воздушные налеты на Англию служат ширмой для подлинных и подробно разработанных планов и приготовлений для внезапного и сокрушительного нападения на Россию…»

Несомненно, что эта информация была немедленно передана в Москву, и попала она к Сталину задолго до сегодняшнего дня, задолго до того совещания в Кремле, когда все агентурные сообщения и любые предупреждения приказано было считать «фальшивками». И вот сегодня, 20 марта 1941 г., Уманского снова вызвали в Госдепартамент, и беседовать с ним снова будет Сэмнер Уэллес.

Информация, которую на этот раз сообщил Уманскому Уэллес, была уже вполне конкретной — речь шла о гитлеровской «Директиве № 21». По словам Уэллеса, Госдепартаменту стало известно из заслуживающих доверия немецких источников, что Гитлер принял окончательное решение весной этого года совершить нападение на Россию.

Уэллес ознакомил Уманского, а возможно, и передал ему подробный план нападения с указанием направлений трех главных ударов, а также план эксплуатации территорий России и Украины, после того, как они будут захвачены.

План операции «Барбаросса», представший глазам советского полпреда, выглядел настолько устрашающим что Константин Уманский не сумел скрыть своего волнения.

Вспоминает Уэллес: «Мистер Уманский побледнел… Он молчал некоторое время, а затем просто сказал: „Я полностью осознаю серьезность сделанного вами сообщения… и немедленно сообщу своему правительству о нашем разговоре"».