Сталин. Трагедия семьи
Шрифт:
Из расшифровки телефонного разговора Василия Сталина с шофером Александром Февралевым, записанного органами государственной безопасности в день похорон Иосифа Сталина 9 марта 1953 года.
Голос Василия Сталина. Сколько людей подавили — жутко. Я даже с Хрущевым поругался. Был жуткий случай в Доме Союзов. Приходит старуха с клюкой, у гроба в почетном карауле стоят Маленков, Берия, Молотов и Булганин. И вдруг говорит им старуха: «Убили, сволочи, радуйтесь. Будьте вы прокляты».
В этой расшифровке есть сразу две темы,
Во-первых, мысль о том, что Сталин сам умереть не может, что его должны отравить, помочь умереть, приходила в голову не только Василию.
Во-вторых, Василий Сталин — сын всемогущего Иосифа Виссарионовича — был объектом наблюдения органов безопасности. И совсем не главного управления охраны.
За ним наблюдали, его прослушивали. Более того — его слушали даже в день похорон отца.
Чего же боялись те, кто приказал установить наблюдение за сыном Сталина? Положения наследного принца? Это вряд ли. Мало кому могло прийти в голову, что Вася вдруг бросит все — в смысле пить — и начнет бороться за власть… Ну, например, с Лаврентием Палычем Берией, которого большинство вне зависимости от отношения к этому персонажу советской истории мгновенно усадило на опустевшее место главы государства. Нет, борьба за власть исключалась. Во всяком случае, в марте 1953 года.
Что еще могло тревожить осиротевшее Политбюро? Что Василия могут выкрасть западные державы? Это предположение почти абсурдное, если не сказать бредовое. Значит, остается одно. Генерал Василий Сталин слишком много всего знал, а главное, слишком мало совершал усилий, чтобы эти знания держать при себе. Другими словами, Вася просто не умел держать язык за зубами и явно не собирался этого делать.
Может быть, для приличия Маленков и Берия подождали бы с арестом Василия полгода-год, но он как будто специально вел себя так, словно хотел быстрее приблизить разрядку. Чего стоит, например, угроза, высказанная при свидетелях, «встретиться с иностранными корреспондентами и порассказать им все!».
Кстати, при этом разговоре присутствовали всего трое: его вторая жена Екатерина Тимошенко, адъютант Виктор Полянский и его знакомый полковник Лебедев.
Здесь не требуется иметь каких-то специальных криминалистических навыков, чтобы предположить, что кто-то из этой троицы и «стукнул» куда следует.
Артем Сергеев, приемный сын Иосифа Сталина, друг Василия:
— Он свидетель, свидетель многого. Раз так, значит, его же надо куда-то упрятать... Вроде расстрелять, порвать на части — это вроде неудобно. Можно упрятать и другим способом.
Терпение у дяди Лаврентия, дяди Егора Маленкова и дяди Никиты лопнуло очень быстро. Через пятьдесят три дня после смерти отца, 27 апреля 1953 года, Василий Сталин был арестован. Конечно, они мстили. Мстили за свой страх, за унижения, на которые охотно соглашались сами, за еще свежий в памяти ХIХ съезд и последовавший за ним Пленум.
Что чувствовал по дороге на Лубянку сын вождя, о чем думал, нам уже никогда не узнать.
За
Друг Василия Сталина Артем Сергеев:
— И вот его судили. Его судили по двум статьям 58/10, измена Родине.
Тут необходимо уточнение. Судили Василия Сталина действительно по знаменитой 58-й статье; об этом стало известно недавно, и это тянет на сенсацию.
Мы решили подробно проследить, что происходило в конце апреля с Василием Сталиным.
В конце апреля 1953-го Василий вернулся с дачи в Москву, в свой особняк на Гоголевском бульваре, где раньше он жил с Капитолиной Васильевой. Столица готовилась к Первомаю. Но это происходило где-то в стороне от сына Сталина. Наверное, ему было странно думать о том, что на трибуне Мавзолея впервые за много лет не будет стоять его отец, что он сам не будет на этом параде ни как участник, ни как гость. Неизвестно одно: ждал он своего ареста так скоро или нет?
27 апреля, день ареста, запомнил не только Василий.
Капитолина Васильева:
— Пробивали, били по стенам, искали какие-то тайники, и все, в общем-то, все-все опечатали, вплоть до того, что даже мамин чемоданчик. Мамин, с мамиными вещами, с вышитым полотенцем, она вышивала очень красиво, — даже он был опечатан.
Видимо, не особо рассчитывая на то, что сын Сталина будет свидетельствовать против себя самого, арестовали и ближайшее окружение Василия, его заместителей и помощников. Генералов Васюкевича и Терещенко, адъютантов Капелькина, Полянского, Догаева и Степаняна. Начальника контрразведки ВВС Московского военного округа Голованова. Брали почти без разбору практически всех, кто хоть как-то соприкасался с Василием.
Не пощадили старика шофера Александра Февралева, возившего еще Ленина, и даже штабного парикмахера Марию Кабанову. Во всех соединениях и частях ВВС Московского военного округа, которым командовал до ареста Василий Сталин, начались проверки.
Искали компромат.
«Навалились на меня и на Володьку Глуцкого. В Кубинку и меня в Калинин проверять.
Это Сергей Долгушин, Герой Советского Союза, друг Василия Сталина.
На съемку он пришел в штатском, но звезду Героя Советского Союза надел. По лицу этого человека, по тому, как он говорил, все поняли, что такого человека сломать было трудно. Да и не боялся он никогда и ничего.
В то время Сергей Долгушин командовал дивизией фронтовых бомбардировщиков «Ил-28».
— Причем каждый день проверки, докладывали вначале Берии, а потом Булганину, а потом только Главкому. Мы про это дело знали. Бывало, он мне или я ему позвоню, понимаете? «Володька, тебя еще не арестовали?» Он говорит: «Нет, Сергей, нет!» Еще, понимаете, вот такое вот состояние...
Володька — это Герой Советского Союза Владимир Луцкий. В то время он был командиром авиадивизии истребителей «МиГ-15».