Сталин
Шрифт:
Уже вечером, подписывая приветствие Советского правительства героям-полярникам - участникам экспедиции на Северный полюс, Сталин увидел среди других и подпись Рудзутака. После секундной заминки карандаш "вождя" вычеркнул эту фамилию. Вычеркнул из очередного приветствия, но оказался бессильным вычеркнуть из истории. А назавтра, 24 мая 1937 года, Сталин продиктовал текст извещения членам ЦК для заочного голосования (опросом). В нем сообщалось, что органами НКВД неопровержимо установлено, что Тухачевский и Рудзутак являлись немецко-фашистскими шпионами. Замечательный советский полководец и крупный государственный деятель по воле Сталина оказались в одной трагической
Диктатор сознательно предрешал судьбы многих тысяч людей. Практически все предложения Ежова, Ульриха, Вышинского о вынесении самых жестоких приговоров безоговорочно поддерживались. Я уже писал, что иногда Сталин просто бросал: "Согласен" Но очень часто снисходил до того, чтобы оставить свой автограф на чудовищном некрологе. Те, кто до сих пор кивает на Ежова и Берию, мол, это их дело, ошибаются. Сталин хорошо знал, что делал. Следы его кровавы. Есть множество документов, свидетельствующих о чудовищной беспощадности Сталина.
"Товарищу Сталину.
Посылаю списки арестованных, подлежащих суду военной коллегии по первой категории.
Ежов".
Резолюция лаконична: "За расстрел всех 138 человек.
И. Ст., В. Молотов".
"Товарищу Сталину.
Посылаю на утверждение 4 списка лиц, подлежащих суду: на 313, на 208, на 15 жен врагов народа, на военных работников - 200 человек. Прошу санкции осудить всех к расстрелу.
20.VIII.38 г. Ежов".
Резолюция, как всегда, однозначна:
"За. 20. VIII. И. Ст., В. Молотов"531.
Были и чудовищные "рекорды". 12 декабря 1938 года Сталин и Молотов санкционировали к расстрелу 3167 человек!532 Списки составлены без указания вины, результатов следствия. Фактически бывало и так, что после утверждения списков дело оставалось за "формальным" вынесением приговоров. Подобную кровавую статистику можно приводить очень долго. Но можно и нужно посмотреть на действия Сталина и с другой стороны. Передо мной письмо почти 90-летней Веры Ивановны Дерючиной из Белой Церкви. Ее письмо может стать еще одним страшным обвинением сталинской карательной машине.
"Когда страшной ночью 1937 года пришли за моим мужем-шахтером, выполнявшим по четыре нормы, стахановцем, я думала, что это ошибка. Сказали мне - не реви, дура. Через час придет твой муж. А пришел через двенадцать лет. Инвалидом. И что только я не перенесла с малыми детьми, престарелой матерью - описать невозможно. Из квартиры выгнали, везде на нас стояло клеймо: семья врага народа. Если бы не добрые люди - то все бы погибли... Напишите о моей судьбе в своей книге где-нибудь в уголочке. Дерючина Вера Ивановна".
Вот еще одно письмо - от москвича Степана Ивановича Семенова, отсидевшего в сталинских лагерях 15 лет. У него расстреляли двух братьев и умерла в тюрьме жена. Сейчас это глубокий старик, без детей и внуков. В его письме есть строки: "Самое страшное, когда тебя никто не ждет, когда ты никому не нужен. У меня и братьев могли быть дети, внуки, семьи. Проклятый Тамерлан все изломал и растоптал. Он лишил будущего еще не родившихся граждан. Не дал им родиться, поскольку убил их отцов и матерей. Доживаю жизнь в одиночестве и до сих пор не могу понять, как мы не рассмотрели в "вожде" чудовище, как допустил наш народ такое?"
Казалось бы, непосредственного участия в судьбе Дерючиной и Семенова Сталин не принимал, но это именно "казалось бы". Созданная им
Поэтому рассуждения некоторых людей (об этом писал еще в 1962 г. И. Эренбург; повторяли эту идею и другие - много позже) о том, что "Сталин не знал того, что творил Ежов", "не представлял масштабов и размаха репрессий", мол, "это дело провокаторов, пробравшихся в НКВД", не имеют никаких оснований. Сталин все знал. Сталин руководил репрессиями. Сталин определял "стратегию" насилия. Сталин расставлял акценты в этом насилии. Сталин пытался скрыть подлинные масштабы репрессий путем ликвидация многих исполнителей террора. Думаю, и сегодня никто не может знать больше и полнее о том, что произошло в 1936 - 1939 годах, чем сам Сталин, главный виновник трагедии народа. Знали и знают немало и те, кто был орудием террора. В процессе работы над книгой я получил не одну тысячу писем. Их письма я узнавал сразу. Часто они были без подписи. Приведу выдержки лишь из двух:
"Сталин, как санитар, очистил родину от швали. Да жалко, плохо очистил, коли и сегодня есть такие, кто топчет это светлое имя.
Ю.К.".
"Поиграете в демократию, поиграете и позовете диктатора. В России никогда без сильной руки ничего путного нельзя было сделать. Сталин из страны с сохой сделал державу с атомной бомбой. Этим все сказано".
Без подписи.
Однажды вечером у меня дома раздался звонок. Старческий голос представился Иваном Николаевичем (думаю, вымышленным именем). Без обиняков звонивший заявил: "С удовольствием поставил бы вас к стенке, тем более что в 1937 - 1938 годах я этим занимался". "Не трогайте Сталина, - прошамкал бывший исполнитель приговоров, - он еще вернется к нам в другой форме", - и положил трубку.
Сознание таких людей как бы застыло в 1937 году, и их ущербное мировоззрение "винтика" не изменили ни годы, ни ветры перемен. Этих людей осталось немного, они немало знают, но предпочитают свое участие в великом терроре публично не афишировать. Да, у творца террора было немало исполнителей. Чаще это были жертвы времени, но когда и в 80-е годы скрипучий голос напоминает вам, что "он не сожалеет о своем соучастии", это уже не поза, а позиция. В сознании таких людей сталинизм засел крепко, и покаяние для них едва ли доступно. Они боготворили Сталина раньше, боготворят его и теперь. Их сознание, наверное, не очистить от культового мусора. Это они писали:
"Рапорт товарищу Берии Л.П.
Пора товарищу Сталину преподнести звание "Великого" или "Отца нации". Закрепить это звание указом Верховного Совета. Надо подумать о грандиозном памятнике на века из меди, бетона, бронзы. Нужно учредить орден Сталина.
19.III.44 год. Шалаев"533.
Памятников соорудили множество. А вот звание "Великого" и орден - не успели...
В истории всегда есть страницы, которые некоторые люди хотели бы скорее забыть. Но этого сделать невозможно, да и не нужно. Все, что было, стало частью нас самих. Через все это прошли главным образом те поколения, которые уже ушли в вечность. Чем больше мы живем, тем меньше людей, которые старше нас. И с каждым днем больше тех, кто нас моложе. Но память о безвинных жертвах сталинского безумия для нас безмерно горька. Они пали не как героя, но как мученики. Сталин не дал Каширину или Корку, Дыбенко или Якиру погибнуть на поле брани с фашизмом, если бы была на то воля судьбы. Осознание этой необратимости добавляет новые страдания.