Сталин
Шрифт:
"Четвертое. Нашей армией несколько недооценивается значение кавалерии. При нынешнем положении на фронтах, когда тыл противника растянулся на несколько сот километров в лесных местностях и совершенно не обеспечен от (так в тексте.
– Прим. Д. В.) крупных диверсионных действий с нашей стороны, рейды красных кавалеристов по растянувшимся тылам противника могли бы сыграть решающую роль в деле дезорганизации управления и снабжения немецких войск. Если бы наши кавалерийские части, болтающиеся теперь на фронте и перед фронтом, были брошены по тылам противника, он был бы поставлен в критическое положение, а наши войска получили бы громадное облегчение. Ставка считает, что для таких рейдов по тылам противника достаточно
Идея как будто не лишенная смысла, хотя по сути своей это попытка вернуться к опыту не только гражданской воины, но и далекой Отечественной войны 1812 года. Сталин, знавший военную науку на уровне обыденного сознания, просто здравого смысла, искал выход из критического состояния, в которое поставили страну его просчеты и коварство Гитлера. В классической борьбе подобное критическое состояние возникает, когда борец ставит своего соперника в положение моста, стремясь прижать его лопатками к ковру. Если это удается, засчитывается чистая победа. Июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь 1941 года Сталин держал "мост". Не он, конечно, страна, народ, армия. Но и он, привычно олицетворяя их, был поставлен Гитлером в такое, абсолютно непривычное для него положение. Судьба страны висела на волоске. Положение было столь отчаянным, что Сталин видел панацею в любом возможном средстве, заставляя готовить разного рода директивы, подобные только что процитированной инструкции о создании и использовании легких кавалерийских дивизий.
Вспомнив вновь о Павлове, Сталин опять ощутил пароксизм злобы: как мог комфронта за одну неделю все потерять? Ведь когда он его принимал здесь, в своем кабинете, перед назначением на должность командующего Западным особым военным округом, то Павлов произвел на него неплохое впечатление. Четкий доклад, зрелые суждения, уверенность... Правда, опыта у него было мало: такой взлет после Испании... Как он мог выпустить рычаги управления войсками? Что делал ею штаб? Почему не обеспечил боеготовность войск? Сталин уже не хотел вспоминать, что в середине июня он и Тимошенко получили от Павлова две или три шифровки с настоятельной просьбой о выводе войск округа на полевые позиции. Командующий ЗапОВО добивался разрешения на частичное отмобилизование, доказывал необходимость усиления войск округа радиосредствами и новыми танками... Но мысль Сталина вновь и вновь возвращалась к одному и тому же вопросу: как мог Павлов так бездарно все потерять? От этого внутри у Сталина все клокотало. Он подошел к столу и нажал кнопку вызова. Тут же бесшумно появился Поскребышев с блокнотом в руке.
– Кто, кроме Павлова, отдан под военный трибунал? Когда суд? Где проект приговора?
– Не дожидаясь ответа, добавил: - Вызовите ко мне Ульриха.
Поскребышев так же бесшумно вышел из кабинета "Хозяина". Сталин продолжал расхаживать вдоль длинного стола. Поворачиваясь, он обвел взглядом портреты, висевшие на стенах: Маркс, Энгельс, Ленин. Маркса он читал мало; "Капитал" так никогда осилить не смог, но с рядом его работ был знаком. Наиболее ценной среди Марксовых работ, по его мнению, была "Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 год". Здесь Маркс впервые употребил понятие "диктатура пролетариата", главное, по мысли Сталина, звено в учении об обществе. Энгельса он ценил невысоко. Во время своего посещения Комакадемии в 1930 году даже призывал критиковать "ошибочные" положения великого соратника Маркса. Правда, Энгельс неплохо, как думал Сталин, написал о военной истории России, хорошо отзывался о полководческом гении Суворова, ниже ставил Кутузова, отметил решающий вклад русских войск в освобождение порабощенной Наполеоном Европы, героизм защитников Севастополя в Крымской войне 1853-1856 годов. Но это частности, среди которых
А Ленин... Когда Сталин обращался к его работам, то всегда чувствовал свою обыкновенность, даже заурядность. "Защита" Ленина помогла ему стать единоличным вождем. Все эти недоноски, которых он уничтожил, так и не поняли, в чем заключалась его главная сила: в монополии на трактовку Ленина. Тем более, что способности "железной рукой" прихлопнуть врагов, Сталин в немалой степени научился у Ленина. Он вспомнил и мысленно выругал себя за минутную слабость: когда 29 июня он с Молотовым, Ворошиловым, Ждановым и Берией выходил, вконец расстроенный, из здания Наркомата обороны, то в сердцах громко бросил:
– Ленин создал наше государство, а мы все его прос..ли!
Молотов удивленно взглянул на Сталина, но ничего не сказал. Промолчали и другие. Не надо было ему говорить эти слова: могут запомнить и принять за панические... Ведь все оброненное великими людьми не предается забвению. Особенно их слабости.
Погружение Сталина в дальнее и ближнее прошлое прервал Поскребышев. Он неслышно прошел к столу и положил тоненькую папочку. Верховный быстро просмотрел принесенные бумаги. Сверху лежал
"Приговор (проект)
Именем Союза Советских Социалистических Республик
военная коллегия Верховного суда СССР в составе
Председательствующего армвоенюриста В.В. Ульриха,
членов: диввоенюристов А.М. Орлова и Д.Я. Кандыбина,
при секретаре - военном юристе А.С. Мазуре
В закрытом судебном заседании в городе Москве .......го июля 1941 года рассмотрела дело по обвинению
1. Павлова Дмитрия Григорьевича, 1897 года рождения, быв. командующего Западным фронтом, генерала армии;
2. Климовских Владимира Ефимовича, 1895 года рождения, быв. начальника штаба Западного фронта, генерал-майора - обоих в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 63-2 и 76 УК БССР;
3. Григорьева Андрея Терентьевича, 1889 года рождения, быв. начальника связи Западного фронта, генерал-майора;
4. Коробкова Александра Андреевича, 1897 года рождения быв. командующею 4-й армией, генерал-майора - обоих в преступлениях, предусмотренных ст. 180 п. "б" УК БССР... ".
Далее утверждалось, что предварительным судебным следствием установлено, что "подсудимые Павлов и Климовских, являясь участниками антисоветского военного заговора и используя свое служебное положение, будучи: первый командующий войсками Западного фронта, а второй - начальник штаба того же фронта, проводили вражескую работу, выразившуюся в том, что в заговорщицких целях не готовили к военным действиям вверенный им командный состав, ослабили мобилизационную готовность войск округа, развалили управление войсками и сдали оружие противнику без боя, чем нанесли большой ущерб боевой мощи Рабоче-Крестьянской Красной Армии... ".
Далее все шло в том же духе; Сталин не стал читать эти страницы и остановился лишь на последней:
"Таким образом, установлена виновность Павлова и Климовских в совершении ими преступлений, предусмотренных ст.ст. 63-2 и 76 УК БССР, и Григорьева и Коробкова в совершении ими преступлений, предусмотренных ст. 180 п. "б" УК БССР. Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, военная коллегия Верхсуда СССР
приговорила:
1. Павлова Дмитрия Григорьевича
2. Климовских Владимира Ефимовича
3. Григорьева Андрея Терентьевича
4. Коробкова Александра Андреевича
лишить военных званий: Павлова - "генерал армии", а остальных троих военного звания "генерал-майор" и подвергнуть всех четверых высшей мере наказания - расстрелу, с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества... Приговор окончательный и обжалованию не подлежит"733.
Ознакомившись с проектом приговора, Сталин сказал стоявшему рядом с письменным столом Поскребышеву: