«Сталинский питомец» - Николай Ежов
Шрифт:
8. Вся закордонная агентурная и осведомительная сеть НКВД СССР находилась на службе иностранных разведок, причем на эту агентуру и так называемое «прикрытие» закордонных резидентур тратились колоссальные государственные средства в валюте.
9. Руководство НКВД мало занималось вопросами охраны государственных границ.
10. Главное Управление лагерями, насчитывающее в своем центральном аппарате свыше 1.000 человек, находится в жалком состоянии и совершенно не способно руководить большим сложным и разнообразным хозяйством.
ГУЛАГ очень плохо занимается вопросами охраны и не обеспечивает охраны заключенных в лагерях, вследствие чего за один только 1938 г. сбежало около 30 тысяч человек, несмотря на наличие свыше 60 тысяч человек наемной охраны.
11. Руководством
12. Тов. Ежов систематически получал многочисленные сигналы в виде заявлений, писем, жалоб, рапортов от чекистов-партийцев, от трудящихся об извращениях и преступлениях, которые имели место в органах НКВД, а также о наличии в руководящем составе НКВД политически сомнительных, чуждых лиц и прямых заговорщиков. Многие заявители настойчиво добивались принятия необходимых мер по уже поданным ими заявлениям и сами по несколько раз пытались попасть на прием к т. Ежову, но все это оставалось без результата. Установлено, что ни одно такого рода заявление не было проверено и по заявлениям не было принято каких-либо мер.
Тов. Ежов всячески скрывал от Центрального Комитета ВКП(б) состояние работы в органах НКВД. Кроме того он скрывал от ЦК ВКП(б) компрометирующие материалы на руководящих работников НКВД.
13. Т. Ежов систематически приходил на работу не раньше 4–5 часов дня, и к этому приспосабливал весь аппарат НКВД СССР. Установлено также постоянное пьянство тов. Ежова.
Все эти грубейшие ошибки, извращения и перегибы, имевшие место в работе НКВД, нельзя объяснить только неумелым, несостоятельным руководством тов. Ежова.
Тов. Ежов не мог не знать, не видеть все эти грубые ошибки, извращения и перегибы.
Поэтому непринятие мер со стороны т. Ежова к своевременному их исправлению, сокрытие от ЦК ВКП(б) действительного состояния работы органов НКВД, сокрытие им от ЦК компрометирующих материалов на руководящих работников НКВД, ныне разоблаченных и арестованных как заговорщики — вся его работа и поведение вызывают серьезные сомнения в политической честности <и благонадежности> [157] тов. Ежова.
157
Текст, заключенный в угловые скобки, вписан от руки.
<Считаем необходимым поставить вопрос перед ЦК ВКП(б) о возможности нахождения тов. Ежова в составе членов ЦК ВКП(б) и Партколлегии, обсудить вопрос о возможности оставления его в рядах партии.> [158]
За такое состояние работы органов НКВД должны также нести ответственность бывшие заместители Наркома Фриновский и Вельский.
Вместе с тем считаем необходимым отметить, что все указанные выше безобразия, извращения и перегибы <в деле арестов и ведения следствия> [159] проводились с санкции и ведома органов Прокуратуры СССР (т.т. Вышинский и Рогинский) [160] . В особенности в этом деле усердствовал зам. прокурора СССР Рогинский. Практика работы Рогинского вызывает серьезное сомнение в его политической честности <и благонадежности> [161] .
158
Абзац, заключенный в угловые скобки, вычеркнут и не вошел в текст письма, направленного Сталину.
159
Текст, заключенный в угловые скобки, вписан от руки.
160
Фамилии в скобках вписаны от
161
Текст, заключенный в угловые скобки, вписан от руки вместо зачеркнутой фразы: «Необходимо Рогинского снять с работы в прокуратуре и исключить его из партии».
Л. Берия, А. Андреев, Маленков.
Помета: Разослано Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Микояну, Жданову [162] .
№ 19. Выписка из протокола допроса Кобызева Григория Михайловича о поездке на Украину в 1938 г. вместе с Н.И. Ежовым {850}
16 марта 1939 года
На Фриновского М. П., быв[ший] Нарком Военно-Морского Флота
…11 февраля 1938 [163] г., я в числе других сотрудников был вызван в кабинет Ежова в целях моего продвижения по службе. После краткой беседы со мной я был отпущен, а 12 февраля утром вновь был вызван к Ежову, где присутствовали: Фриновский, Журбенко, Егоров и др. сотрудники Наркомата.
162
Помета на Л. 8 дела.
850
ЦА ФСБ. Архивно-следственное дело Фриновского М.П. №Н-15301. Т. 9. Л. 100–102. Заверенная копия.
163
В тексте документа ошибочно указан 1939 г.
Когда все собрались, Ежов нам объявил, что он едет в Киев, мы же присутствующие должны также с ним поехать.
После некоторых вопросов, которые мы ему задали — Ежов нам задал вопрос: «Кто из вас знает украинский язык?»
Оказалось, что из присутствующих никто почти не знал украинского языка, тогда Ежов снова задал другой вопрос: «Как же мы будем там на Украине разговаривать?»
Фриновский засмеялся громко и сказал: — «Да там нет ни одного украинца, там ведь сплошные евреи» — Ежов улыбнулся, что-то сказал в подтверждение слов Фриновского и мы были все отпущены.
Все это я рассказываю следствию потому, что этот разговор имеет влияние и связь в моей антисоветской деятельности.
Вопрос: значит на путь антисоветской деятельности, вы встали еще раньше — до органов НКВД?
Ответ: Нет, до органов НКВД УССР я антисоветской деятельностью не занимался.
Разговор и реплика брошенная Фриновским имеет отношение к моей последующей антисоветской деятельности на Украине в том смысле, что я это рассматривал как официальную линию, исходящую от Ежова, Фриновского, а затем в практической деятельности — непосредственно от Успенского.
Вопрос: Расскажите об этом подробнее. Какая «официальная линия» имела отношение к вашей последующей антисоветской деятельности на Украине?
Ответ: Повторяю, что антисемитская реплика Фриновского, а затем практические указания Ежова и Успенского сводились к тому, чтобы в аппарате НКВД УССР увеличить число сотрудников, в особенности руководящего состава из числа украинцев, русских, за счет сотрудников еврейской национальности, которых из УНКВД нужно уволить, т.е. в значительной степени сократить их процент.
После того, как мы приехали в Киев я сразу был направлен и прикреплен к отделу кадров, с заданием Ежова просмотреть все кадры НКВД УССР и доложить ему.
После проверки, т.е. 17 февраля имея уже материалы о состоянии кадров, я доложил это Ежову. Помню, когда я вошел в кабинет и подал ему материал, Ежов сказал: «Ох кадры, кадры, у них здесь не Украина, а целый Биробиджан». Рассматривая дальше материал, он наложил резолюции чуть ли не по каждому сотруднику — кого нужно арестовать, кого уволить, кого перевести на неоперативную работу, в ГУЛАГ и т.д.