Сталкер из ГРУ
Шрифт:
Громадный рябой парень шагнул к журналисту. Тот выставил перед собой руки, протестуя против обыска. Морпех ухмыльнулся, одной ручищей, словно клещами, сгреб его тонкие кисти и сильно сжал. Володя скривился от боли и понял, что ему лучше подчиниться во избежание более жестких мер. Он покорно переждал, пока Морпех лазил по его карманам, отдавая все, что там находил, Седому.
– Смотри, и правда журналист, – сказал тот, изучив удостоверение.
Мобильный телефон, портмоне, диктофон и блокнот он рассовал по карманам своего безразмерного плаща. Бандиты только провожали все
– Ведите его к нам, – приказал Седой, – там удобнее базарить.
Морпех отпустил Володю и с улыбкой указал ему на Седого, который исчез в одном из дверных проломов. Что было делать? Сам сюда пришел, кретин, теперь поздно дергаться, с тоской думал Володя. Этот бык искалечит его одним ударом. Да и второй под стать ему, только молотобойцем работать. С каких харчей они наели такие мяса? Правда, подонок Клоп был хил, как ребенок, но тут уж, видно, по породе, а не от недостатка провизии. Да и задачи у Клопа – местного разведчика – были иные, чем у этих головорезов. Кто такого, как он, испугается? Вот опытный журналист Володя Цыбин и не испугался…
Сопровождаемый плотной охраной, он прошел вслед за Седым через несколько обваленных покоев и попал в большое помещение с остатками колонн у входа, – наверное, бальный зал, – наглухо заколоченными окнами и крепкой входной дверью. Вдоль стен тянулись деревянные широкие нары, в дальнем углу тряпичными ширмами была отгорожена отдельная комната – царское обиталище Седого. Тут было несколько столов, вокруг них – грубо сколоченные лавки. Прямо на полу пылал большой очаг, заботливо обложенный кирпичами. Дым уходил в отверстие в потолке. Освещалось это милое гнездышко пламенем очага, да через узкие щели в окнах процеживалось немного дневного света. В помещении никого не было, видимо, все обитатели ночлежки еще «работали в поле». Только возле очага возилось какое-то лохматое существо невнятного пола, подкладывало в огонь дрова.
– Куда ты, урод, такой костер в жару палишь? – рявкнул второй конвойный, с разбойничьей рожей, и пихнул истопника ногой.
Тот пискнул и в одно мгновение забился куда-то под нары.
«Надеюсь, они не каннибалы и не станут меня есть», – пытаясь храбриться перед самим собой, подумал Володя.
– Присаживайся, – указал ему Седой на лавку у стола.
Володя сел на лавку, Седой расположился напротив. Морпех стоял за спиной Володи, он чувствовал его тяжелое дыхание. Клоп скромно пристроился на соседней лавке, второй охранник сел ближе к пленнику.
– Откуда знаешь про ночных гостей? – в лоб спросил Седой.
– Да… слышал… – замялся Володя. – В городе говорят…
– Врешь, – спокойно перебил его Седой. – Ты сам с этой девкой видался. Она тебе про все и рассказала. Так?
– Да нет, откуда я мог ее видеть… – пытался выкрутиться Володя. – Так, краем уха слыхал… В милиции. Там мой дядя работает, подполковник Афанасьев, заместитель начальника…
– Хоть зять прокурора, – отрезал Седой, и его окружение одобрительно осклабилось. – Ты мне про девку толкуй. Где видел ее?
– Я же вам говорю… – мучился Володя, – я ее не видел…
– Лучше говори, пока не стали тебе
Володя понял, что это не пустая угроза. С ним эти выродки могут сделать все, что им заблагорассудится, и никто им не помешает. Седой даже не обратил внимания на его слова о дяде… «Конечно, – лихорадочно соображал Володя, – это же не уголовники, которые все-таки побаиваются тяжелой статьи. Эти люди вне общества, вне закона, они живут по своим законам и другого не признают. Господи, хоть бы выбраться отсюда…»
– Ну, – стиснул жилистый кулак Седой, – где ты эту козу нашел?
– В больнице, – сказал Володя, решив, что лучше ему быть уступчивее.
– Так-то правильнее, – кивнул Седой. – Ну и что она, живая?
– Да вроде ничего, – пожал плечами Володя, обманутый дружеским тоном Седого. – Шея только немного болит, а так нормально.
– Ага, – сказал Седой. – А в какой она больнице, подскажи?
– Во второй… – Володя испытывал такое чувство, точно продает врагу своего самого близкого друга. «Надо, – думал он, – как только выйду отсюда, сразу позвонить дяде, чтоб обеспечили ей охрану. Ах да, телефон же отобрали и вряд ли вернут. Но все равно, надо что-то придумать…»
– А палата? – допытывался Седой, свербя Володю взглядом.
– Триста шестнадцатая… – пролепетал тот, невольно краснея.
– Хорошо. – Седой помолчал, испытующе глядя на журналиста. – Тебе-то что за интерес тут ошиваться? Хочешь ментам донести?
– Да нет, что вы, – зачастил Володя, – при чем здесь менты? Они даже не поверили ей и слушать ее не стали. Сказали, что дружок наширялся героином и утонул, а она все придумала, и про свалку в том числе…
– А ты, значит, решил до правды докопаться, – недобро усмехнулся Седой, и Володя с опозданием понял, что сказал лишнее.
– Да хотел написать обычный репортаж о банальном происшествии, – не теряя надежды, взмолился он. – Думал, это обычные уголовники орудуют… – он осекся, поняв, что снова говорил не то. – Теперь и вообще ничего писать не буду…
– Это точно, – согласился Седой и мигнул Морпеху.
Тот поднял руку и ребром чугунной ладони наотмашь рубанул по худому Володиному затылку. Куриной косточкой хрупнул перебитый позвоночник, журналист дернулся и упал грудью на стол.
– Готов, – проверив пульс под челюстью, сказал Морпех.
– Чай, и мы не хуже их могём, – проворчал Седой. – Молодец. Хорошо, что без кровищи, убираться не надо. Так, Пиня, зови сюда могильщиков. Надо его отнести на дальнюю делянку и зарыть поглубже, до земли.
Молодчик с разбойничьей рожей кивнул и метнулся к двери.
– Ты, Клоп, припрячь пока подальше все это барахло. – Седой выложил из кармана вещи Цыбина. – Менты будут делать шмон, чтоб не нашли. Давай уноси все. Только сложи в мешок, чтоб не попортилось.
Клоп принялся выполнять приказ, укладывая вещи в свои карманы и радуясь, что журналист не упомянул про пятьсот рублей, которые он справедливо решил оставить себе. Седой, не глядя на мертвого, поднялся с лавки и достал из внутреннего кармана свой мобильный телефон.