Сталкер. Влюбляя тебя
Шрифт:
И я, безусловно, с ним полностью солидарен. Но теперь, когда Лили живёт со мной и надела кольцо, я сам заметил, что почувствовал себя спокойнее. Мне стало гораздо проще брать под контроль необузданные порывы. Как сейчас, примерно. Я хочу чертовку до посиневших яиц, чтобы диким беспощадным трахом одновременно наказать за страх и недоверие, и при этом помочь переохлаждённому организму разгорячить кровь. Но понимание того, что она в шоке, напугана, возможно дезориентирована, не даёт мне воспользоваться ситуаций. Когда-то в гостинице, когда я отыскал её в первый раз, то не смог вовремя остановиться.
– Не вставай, сейчас принесу тебе кое-что.
Наскоро обтёрся сам, натянул домашние штаны и рванул вниз к бару. Вернулся со стаканом скотча безо льда.
– Выпей, Лили. Тебя нужно хорошенько прогреть, чтобы ты не слегла с воспалением лёгких.
На удивление она безропотно поднялась и доверчиво приняла стакан в свои руки. После первого глотка закашлялась. Но послушно сделала второй, а затем прикончила до дна.
– Умница. А теперь расскажи, что стряслось. И почему ты стояла голой на улице, – знаю, что это не так, но провокация идеально срабатывает на ней. Я сел сбоку на кровать, чтобы отслеживать малейшее вранье на раскрасневшемся после горячего душа и пары капель алкоголя личике.
– Я была не голой и не на улице, – Лили ожидаемо возмущается, блестя серо-голубыми глазами. Моя ж ты хорошая.
– Я тебя еле нашёл. Собрался ужинать, а моей невесты нигде нет. Я оббегал два этажа по нескольку раз в поисках. Изволновался весь, переживая за тебя. А она оказывается звёздные ванны зимой вздумала принимать.
– Что ещё за звёздные ванны?
– Ну, на пляже Ланаи ты принимала солнечные ванны, когда загорала, лёжа в шезлонге. А сейчас почти ночь, на небе вместо солнца – луна и звёзды, значит ванны не солнечные, а звёздные. Или лунные, если тебе так больше нравится.
– Заканчивай стебаться. Я просто вышла подышать свежим воздухом.
– Ага, так подышала, что забыла одеться как следует и обуться, – неконтролируемая злость начала прорываться сквозь буддистский контроль. Не иначе, чтобы у нас с Лили получилось дожить невредимыми до свадьбы, причём до рождения наших детей я даже не загадываю…. Так вот, необходимо запастись воистину терпением ангела, желательно не одного. – Что стряслось, рассказывай.
Она спрятала взгляд за опущенными ресницами, прикусила губу, из уголков глаз покатились горошины слёз, но я крепко сжимаю кулаки, поскольку жалость ни одному из нас сейчас не нужна, а лишь навредит. Наконец, собравшись с духом Лили пробормотала (уважаю твою смелость, девочка):
– Откуда ты знаешь Уэзерли и Миллера?
– Сладкая, я много кого знаю, помимо названных тобой фамилий. Ведь мы учились в одном университете.
На меня вскинулись в неверии серо-голубые глаза, сверкающие ярче бриллиантов. Если бы ты только знала, милая, какой самоконтроль приходится взращивать в самом себе, когда ты смотришь на меня своим доверчивым и наивным взглядом.
Закинул ногу на ногу, чтобы
– И не смотри на меня так удивлённо, но я закончил именно тот университет, из которого ты так опрометчиво сбежала.
– Я тебя совсем не помню.
– Что ж, я мог бы сказать, что разочарован. Но справедливости ради, ты ведь не можешь помнить поголовно всех студентов, кто учился в те же годы, что и ты. К тому же я выпускался в том году, когда ты закончила колледж и перешла на первый курс четырёхлетки. Так что тебя напугало?
– Это плохие люди, Эдриан.
– Каждый из нас в чём-то хорош, а в чём-то плох.
– Ты не знаешь, о чём говоришь!
– Так расскажи.
Упрямая девчонка молчит, но я и не рассчитывал на лёгкую победу.
– Не хочешь…. Что ж, Лили, я не говорю, что они хорошие ребята. Просто я знаю их с разных сторон, но должен признать, что плохого всё же больше, чем хорошего, – намеренно протягиваю руку помощи, и замираю. Примет или нет мою поддержку?
– Вы друзья!
Первый раз слышу, чтобы слово «друзья» звучало упрёком.
– Мы не друзья. В университете дружили, но даже в те годы я бы не назвал это дружбой.
– Однако ты приглашён на свадьбу в роли шафера. Вряд ли «Не-другу» предложат подобное.
– Лили, прямо сейчас я не готов рассказывать историю нашей «Не-дружбы». Просто поверь, что меня не нужно бояться, от меня не нужно убегать и прятаться. Твоё кольцо, – наклоняюсь за её левой рукой и устраиваюсь поперёк малышки, опираясь на локоть. Сцапав тонкую кисть целую каждый пальчик, затем переворачиваю ладонью вверх и целую в самый центр. Знаю, моя девочка балдеет, когда я так делаю. Приласкав ладошку как следует прижимаю к своей щеке и потираюсь, глаза закатываются сами собой, мне самому хочется мурчать как одомашненному приручённому зверю.
С трудом вспоминаю, что так и не закончил мысль.
– На чём я остановился? – серо-голубые глаза заволокло туманом, моя девочка всегда с готовностью отзывается на любимые ласки, – ах, да… кольцо. Так вот, твоё кольцо, Лили, – это гарант безопасности от всех тревог и проблем, которые у тебя вдруг возникают. Когда ты сказала мне «да», это значит не только то, что ты моя, без всяких долбаных Ников, Хазардов, побегов от меня из-за недосказанности и прочего дерьма. Точно также это значит, что я твой, а все твои страхи и волнения – это уже мои проблемы. Я их буду решать так, как посчитаю нужным. От тебя требуется лишь одно – как можно раньше сообщать обо всём.
По мере развития мысли я заметил, что зрачки у Лили почти закрыли радужку, оставив нетронутым лишь тонкий ободок.
– Эдриан…, я….
Она так и не смогла продолжить мысль. Похоже на то, что моя речь стала для неё откровением. А как ты хотела, детка? Хватит, нагулялась уже. Я ждал тебя достаточно долго и давал слишком много свободы, чтобы спускать на тормозах все твои детские выходки. Хочешь ты того или нет, согласна ты или нет, но отныне ты будешь жить по моим правилам и выгуливать свою свободу исключительно в моих границах. Но тебе об этом знать совсем не обязательно, моя сладкая наивная девочка.