Сталкер
Шрифт:
— Знаешь, тебе стоит прочесть эту книгу, — произносит она.
— Зачем?
— Затем, что у нас завтра тест по этой главе.
— Хммм…
— Тебе все равно? — спрашивает она, поднимая глаза на меня.
Смотрю на нее с хитрой улыбкой.
— Да. Должно быть иначе?
— Ну… — Она закрывает книгу. — Разве твои родители не злятся?
— Они не мои родители, — отворачиваюсь я.
— Я не понимаю.
Когда я смотрю на нее, она хмурится.
— У меня нет родителей. По крайней мере, я их не знаю.
— Тогда где ты живешь? — спрашивает она.
— С
— Значит, они и есть твои родители, — произносит она.
Я качаю головой.
— Это не одно и то же…
Она не знает, что я на самом деле не нравлюсь им. Не так, как нравился бы им, будь я их настоящим сыном. Они всего лишь снисходительны ко мне. Я все еще дерусь, по-прежнему остаюсь задирой, не важно, с каким положительным смыслом вы будет подбирать слова, чтобы меня описать.
— Нет, одно. Они заботятся о тебе. Ты живешь в их доме. Они твои родители. — Она пожимает плечами. — Разницы нет.
Я давлюсь смешком.
— С твоих уст это звучит так легко.
— Это легче, если не будешь думать об этом слишком много, — протягивает она.
— А оно того стоит? — спрашиваю я.
Она раздумывает над этим секунду.
— Может быть…
Я скрещиваю руки под головой и делаю глубокий вдох.
— Так и думал, что ты это скажешь.
— Что? Почему?
Я смеюсь.
— Ты очень предсказуема.
— Неправда. — Она шлепает меня книжкой, и удар оказывается не из мягких, но от этого хочется смеяться лишь сильнее.
— Правда, и это хорошо. — Я выхватываю книгу из ее руки прежде, чем она ударит сильнее. — Мне это нравится.
Румянец появляется на ее щеках и в секунду, когда я понимаю, что сказал, я закрываю рот, отворачиваясь от нее, смущаясь до чертиков.
Внезапно ее пальцы прикасаются к моим, и я дергаюсь, но тут же расслабляюсь, когда замечаю, что она переплетает наши пальцы.
— Ты мне тоже нравишься, — отвечает она с милой улыбкой.
В этот момент у меня складывается такое впечатление, что все мое прошлое ничего не значит по сравнению с временем, которое я провожу с ней.
Настоящее
От одной мысли об этом мне хочется хрустеть костяшками, желая стереть это из своих воспоминаний. О, теперь я проведу с ней все время в мире. Только не так, как я себе это представлял. Я больше не тот наивный мальчик, а Ванесса больше не милая девочка, которую я знал.
Время изменило нас. Не пощадило меня, а теперь не пощадит ее. Больше нет. Она утратила свой шанс, и теперь я опустошу ее.
Глава 9
ВАНЕССА
Вперед. Назад. Влево. Вправо. Он продолжает ходить вокруг моей клетки, пожирая меня жадным взглядом каждую секунду, а потом вновь возвращается к хождению по чердаку. Интересно, о чем он думает? Представляет способы моих пыток? Пытается решить, какой метод выбрать для моих истязаний? Или просто не может определиться?
Сама мысль вызывает у меня мурашки
Никогда прежде я не испытывала подобного. По крайней мере… с тех пор, как мы остались наедине.
Наверное, дело в нем, но я не понимаю, почему мое тело реагирует на любое его действие. Он единственный мужчина, сумевший заставить меня содрогнуться настолько сильно, что во мне проснулось желание схватить пистолет и пристрелить его. Мужчины никогда не угрожали мне. Черт, они пугались меня и сбегали. Или же боялись моего равнодушия к их эмоциям.
Кроме него… Феникса…. То, как он смотрит на меня, останавливаясь на секунду, чтобы прикусить свой пирсинг, делает что-то со мной. То, как он проводит пальцами по темным волосам, чтобы сфокусироваться, пленит меня. Мое сердце бьется бесконтрольно от его уверенных шагов, ястребиных глаз и черноты, спрятанной глубоко в них. Я хочу это все. И мне хочется убить его за то, что он делает это со мной.
Словно меня оставили в лапах безжалостного животного, которое раздерет меня в клочья, если мне не удастся соблазнить его и уговорить отпустить меня. Кстати, это мой единственный выход из этой клетки.
Хотя, я знаю, что он не купится на это так легко. Он слишком хорошо меня знает. Мне всего лишь нужно стараться усердней, чем раньше. Пустить в ход обольщение — единственный мой выход из этой ситуации. Что еще я могу сделать, если заперта в этой клетке и оставлена на его милость?
Ничего, кроме как убедить его не причинять мне боль… Может, когда он начнет доверять мне достаточно, чтобы выпустить меня.
Когда он хлопает дверью, я подпрыгиваю и ударяюсь головой о прутья клетки. Он принес мою винтовку снизу. Меня мучает вопрос, что он собирается с ней сделать. С порочной улыбкой и приподнятой бровью парень смотрит на меня, кладя винтовку на столик у двери, а затем достает пистолет из своей сумки.
— Больше — не всегда значит лучше. Если речь не о члене, естественно, — говорит он, улыбаясь.
От вида его улыбки я содрогаюсь, так как знаю, что все принесенные им инструменты предназначены для меня. Если буду вести себя хорошо, может, он сжалится надо мной. Попытаться стоит. Я пока не намерена умирать, но также не собираюсь торчать в этой клетке вечно.
Он проходит ко мне и взводит курок пистолета. Думаю, он не сжалится надо мной, что бы я ни делала.
Встав в угрожающую стойку, мужчина поднимает пистолет, нацеливаясь мне в голову.
Прикрываю ее руками и кричу:
— Пожалуйста, не стреляй!
— Нет?
— Нет. Не надо! Прошу!
— Или что?
— Я не хочу умирать! — визжу я, слезы набегают на глаза.
Увидеть его не получается, но я слышу, как он приглушенно смеется.
— Могу поклясться, именно так ты умоляла меня определенное время тому назад.