Сталкер
Шрифт:
Он говорит это так искренне, с такой детской обидой... Словно я спрятала от него конфеты, и вот он наконец-то их нашёл.
Целую его сама. В ответ на проявленную инициативу получаю ещё больше напора.
– Подожди, – упираюсь в его грудь ладонями и уворачиваюсь от губ. – Твоя бабушка...
– Она на кухне, – шепчет Максим. – Готовит сырники. Послала тебя разбудить. Скажу ей, что ты отказывалась вставать. Долго отказывалась.
Я успеваю лишь усмехнуться, потому что Макс опять начинает меня целовать. Целовать и гладить...
Ох, кажется, мы торопимся... Я пока не готова идти до конца.
Через пять минут у меня всё же получается выставить Максима за дверь, чтобы наконец закончить утренние процедуры. А ещё чтобы не вызвать подозрений у Марины Захаровны.
Макс уходит со словами: «Это будет чертовски сложный день».
Но я не понимаю, почему он так сказал.
На кухне меня встречает потрясающий аромат сырников и кофе с молоком. Макс сделал две чашки для нас с ним.
– Ну давайте, голубки, рассказывайте! – внезапно говорит его бабушка, присев за стол. – Как проходят репетиции?
Невольно хмурюсь. Почему что она называет нас голубками? И откуда знает про репетиции?
По выражению лица Макса понимаю – это он рассказал ей про танцы. Вопросительно изгибаю бровь. Макс коротко качает головой и отвечает бабушке:
– Ты услышала только то, что мы вместе танцуем? Я же тебе объяснил – я там всё равно, что спортивный инвентарь. Лишь частично заменяю Марка на время его... эм... больничного.
Понятно. Про перелом Максим не сказал.
– И почему «голубки», ба? – спрашивает он немного смущённо.
– Ну... Вы прекрасно смотритесь вместе. Как танцевальная пара, конечно. К тому же, не будем забывать о твоих танцевальных талантах, Максик.
С этими словами она щёлкает внука по носу и встаёт из-за стола. Максим краснеет до корней волос.
– Каких талантах, ба? – вырывается из него хрипло.
Сощурившись, гляжу на парня, но он на меня не смотрит.
– Ты же занимался танцами в детстве, – невозмутимо продолжает Марина Захаровна, заваривая себе чай.
Максим наконец переводит взгляд на меня, недовольно сжав губы.
– Ммм... танцы! – дёргаю я бровями. – Как неожиданно...
– Слушай, это был брейк-данс, – предупреждающе тычет в меня пальцем.
– Брейк-данс был после бальных, – уточняет его бабушка. – Я всё помню.
– Мне было семь, и я ходил туда всего два месяца, мать вашу!
– Не выражайся! – даёт ему подзатыльник Марина Захаровна.
– А потом был брейк-данс. Потом плаванье, футбол, паркур... Я много чем занимался, принцесса, – говорит он, будто оправдываясь и глядя мне в глаза.
Краски с его лица почти сошли от волнения. А я не знаю, куда деть смех, рвущийся наружу.
– Кто бы мог подумать... Максим тряс попкой под мотивчики румбы. Ммм...
– Слушай,
Он щипает меня за коленку под столом, а я стукаю его по плечу. Максим ловит мою руку, подносит к губам и целует. С трудом успеваем отстраниться друг от друга, когда его бабушка вновь разворачивается к столу. Долго и задумчиво смотрит на каждого по очереди. Потом на тарелку с сырниками.
– А что не едим? Ну-ка, налетай!
И мы уплетаем сырники, чуть ли не соревнуясь в скорости. Диета забыта, ведь Макс поднимает меня, словно пушинку. Вот что происходит, когда у твоего парня руки сильные.
Моего парня...
От этих слов на душе становится так хорошо, что я жмурюсь от удовольствия. Марина Захаровна снова пристально смотрит на нас, но ничего не говорит.
– Сегодня есть тренировка? – спрашивает она, убирая опустевшую тарелку из-под сырников со стола.
– Да. И нам пора ехать, – киваю Максу на дверь.
– Спасибо, ба!
Он поднимается и чмокает её в щёку. После чего мы уносимся наверх. Макс вместе со мной заходит в комнату, чтобы запечатлеть на моих губах долгий-долгий поцелуй. Когда берётся за дверную ручку, чтобы выйти и дать мне переодеться, ловлю его за плечо.
– Подожди... Что ты имел в виду, говоря, что этот день будет сложным?
– Потому что в зале мне нельзя тебя целовать, – со скорбным лицом отвечает он. – И дома тоже нужно прятаться по углам. И приходится сдерживать себя. А ты вся такая красивая прямо у меня под носом, что у меня крыша едет!
Целомудренно поцеловав в кончик носа, заключает:
– Короче, всё сложно, но я терплю.
– Вот и терпи, – улыбаюсь я.
– Вот и терплю!
Макс вновь сжимает меня в объятьях, захлопнув дверь ногой.
– Но сначала давай пять минут полежим.
Утягивает меня на кровать. Спорить с ним сложно...
Глава 24
Макс
Сегодня мы с Полей тренируемся под неустанным контролем Эльвиры Эдуардовны. То ли одних оставлять нас не хочет, то ли заняться ей, блин, больше нечем.
– Макс, приготовься, – шепчет Полина, запрыгивая на меня.
Да я готов. Но Эльвира бесит!
Ловлю свою принцессу, подбрасываю, потом кружу на месте. Мягко ставлю на пол, и она порхает дальше по залу. Вновь приближается, запрыгивает, обхватив меня ногами. Игнорирует тот факт, что я вновь хватаю её под попку и грациозно прогибается назад.
Когда мы делаем последнюю поддержку, ту самую, где в конце должен произойти поцелуй, я уже ненавижу эту Эльвиру всем сердцем. Потому что Полина меня при ней, конечно, не целует.