Сталкер
Шрифт:
– Ну ладно... Спускайся, когда проголодаешься.
Марина Захаровна уходит, а я запираюсь в комнате. Созваниваюсь с мамой. Она в курсе, что Максим будет жить у нас, интересуется, не пристаёт ли он ко мне. Моя мама ему не доверяет.
– Всё в порядке, – заверяю её. – Мы прекрасно ладим.
Само собой, я не рассказываю ей об его выходке. Я не стукачка. Да и смысл? Мама тогда захочет вернуться. А отец Максима не может уехать из-за своего бизнеса. Их совместный Новый год сорвётся. Не надо мне этого.
– Держи меня в курсе, –
Созваниваюсь с Евой – своей подругой. Мне нужно узнать, не передумала ли она насчёт праздника. Нет, не передумала. Ева будет отмечать с Дамиром (это её парень). Значит, нам её не ждать.
Дамир, кстати, лучший друг Макса и когда-то тоже ходил в плохишах. Но Ева смогла простить его за прошлые ошибки. Я в это не лезу. Она вроде бы счастлива, а это самое главное.
Через пару часов голод вынуждает меня покинуть комнату и спуститься вниз. Развалившись на диване в гостиной, Макс пялится в плазму. Там идёт какой-то бой. Кровавое зрелище...
– Мой матрас ещё не привезли. Поэтому я здесь, – говорит он, заметив меня.
Разве я что-то сказала ему?..
Молча прохожу на кухню. Накладываю полную тарелку тушёных овощей, к ним – две котлеты. К чёрту диету! Устроившись за столом, накидываюсь на еду. Почти сразу же появляется Максим. Наливает себе стакан молока, берёт с полки тарелку с печеньем и садится напротив. Макая печенье в молоко, с наслаждением поедает его. Я тоже так делаю...
Макс не сводит с меня пристального взгляда. Он снова без футболки. И я невольно пялюсь на его татуированную грудь и руки.
– Хочешь знать, что это значит? – проводит пальцем по каким-то латинским словам и револьверам.
Я утвердительно моргаю. Мне, и правда, интересно.
– Здесь написано, что я во всеоружии. Всегда.
– Мило.
– Мило? – фыркает он. – Окей. А вот эта...
Ведёт пальцем по другой татуировке. Там нарисовано сердце. Не какое-то там миленькое сердечко, а орган тела со всеми физиологическими подробностями. Да ещё и в колючих шипах.
– Эта татуировка означает, что моё сердце не так-то просто получить.
От бурлящего внутри меня смеха я чуть не давлюсь куском котлеты.
– А кто-то претендует? – кое-как произношу с набитым ртом.
Макс расплывается в улыбке.
– Вообще-то, претенденток хватает.
Прожевав, беру стакан с его молоком, делаю глоток.
– Очень за тебя рада, – стараюсь говорить искренне, но выходит почему-то крайне неестественно.
– Нет, не рада, – ухмыляется Макс. – Вроде бы даже ревность в глазах мелькнула.
Что? Он сейчас серьёзно?
Моему возмущению нет предела, но я стараюсь говорить скучающим тоном:
– Максим, оставь свои шутки. Они мне надоели. Заведи уже подружку. Отдай, наконец, своё сердце кому-нибудь.
– А я не хочу, – он пожимает плечами. Закидывает в рот печенье, старательно жуёт, потом изрекает: – Мне нравится подкалывать тебя. Я кайфую от твоего общества,
– Но этого же никогда не будет!
– Не зарекайся.
Мы долго смотрим друг другу в глаза. Я – с возмущением, а Макс так, словно уже одержал победу. Сдаюсь первой. Не доев свой ужин, убираю его в холодильник и ухожу.
Ну вот что он ко мне прицепился? Охотно верю, что на его сердце полно претенденток. Максим очень красивый, это и слепой увидит. Только вот зачем я ему? Чтобы поставить очередную зарубку на изголовье кровати? Его преследования именно так и выглядят. Словно он самоутвердиться хочет.
Смотрите, я получил самую несговорчивую девчонку! Какой я молодец!
Ничего у него не выйдет!
Уже перед самым сном в мою комнату кто-то стучится. Я почти уверена, что это не Марина Захаровна. Накинув поверх пижамы халат, приоткрываю дверь. В коридоре стоит Макс. Поза расслабленная, руки засунуты в карманы штанов, отчего те немного сползли вниз, обнажая идеальные косые мышцы.
– Чего тебе?
– Хочу кое-что тебе показать. Пошли.
Не дожидаясь от меня реакции, разворачивается и идёт к той самой комнате, которая до сегодняшнего дня была моей домашней студией для танцев.
Мне однозначно не стоит за ним идти. Но меня вдруг так сильно распирает любопытство... К тому же не хочется показывать свой страх. В общем, я иду следом.
Оказавшись в комнате, вижу в углу большой двуспальный матрас, застеленный белым постельным бельём. В другом углу стоит сумка Макса. Ещё здесь появился стул, на спинке которого висит чёрная рубашка. Макс стоит на балконе, и я выхожу к нему, кутаясь в халат. Парень разглядывает звёздное небо.
– Ну и? Что ты хотел мне показать? Тебе не холодно? – кошусь на его обнажённую грудь.
Балкон не застеклённый. Ладно хоть, сверху есть прозрачный козырёк, который может защитить от снега.
– Мне даже жарко, – отвечает Макс, поворачиваясь ко мне. – Дай руку.
Протягивает свою, а я прячу обе руки в карманы халата.
– Зачем?
– Руку дай!
Вытягивает из кармана правую, переплетает наши пальцы и вновь смотрит на небо.
– Я где-то вычитал, – произносит он заговорщическим тоном, – что если насчитать на небе сто звёзд, а потом взять девушку за руку, то она непременно ответит взаимностью. Правда, только через пять дней.
Может, я плохо расслышала его? Что за чушь он несёт?
– Ты серьёзно?
– Более чем, – поворачивается ко мне. – Так что, через пять дней моя будешь. Готовься, – его губы расползаются в улыбке.
Очень, блин, смешно! И я бы посмеялась и над ним, и над этой дурацкой ситуацией, только вот в приметы я верю. Может быть, это и глупо, но мы всей труппой придерживаемся некоторых правил, о которых говорят приметы. С какой ноги заходить на сцену, с какой пуговицы застёгивать свой сценический костюм...