Сталки. Затмение
Шрифт:
«Эх, Зелма, и чем ты думала, когда убегала отсюда?.. — подумал Миронов, первым положил плазмер на пол и поднял руки. — До бластера дотянуться не успею. А жаль. Сейчас бы с чувством облегчения прострелил этому гаду голову и погиб бы от плазменного облака, которое в меня бы полетело».
За подполковником оружие бросила Зелма, после неё — солдаты. Параллельно разоружались сталки, складывая «стволы», мачеты и самопалы у ног боевиков из подкрепления.
Вскоре все военные и «профедералы» стояли в центре круга из лежащего на полу оружия с поднятыми
Проблема заключалась в том, что именно их собирались «изгнать» те, кто находился вне круга. Изгнать с помощью плазмеров — туда, откуда обычно нельзя вернуться.
Усмешка на лице Фокса стала шире, превратившись в оскал маньяка, вплотную приблизившегося к вожделенной цели.
— Вы ввязались в игру, в которой можно только победить или погибнуть, — сказал он. — К несчастью для вас, вы проиграли. Я бы мог проявить к вам то, что вы называете милосердием: пощадить вас, заковать в наручники, стереть память, переписать личность… да только я знаю, что полностью ничего переписать не удастся. Даже сейчас я чувствую внутри себя отголоски моего былого уважения к вам, господин Миронов…
Фокс снова коротко рассмеялся — на этот раз с оттенком горечи.
— Вы ведь всё равно на каком-то самом глубинном уровне будете считать, что Федерация — добро, а мы — зло. А зачем мне такие агенты, которым я не могу доверять на сто процентов?.. Закройте глаза и приготовьтесь к новой жизни по ту сторону барьера, или во что вы там верите… Будьте уверены, Федерация вас не забудет.
Главарь мятежников плавно подвигал дулом бластера, выбирая первую цель.
«Неужели я придумала именно это? — с досадой подумала Зелма. Её взгляд продолжал буравить лицо Фокса, но, к сожалению, не мог забраться к тому в мозг и выжечь там всё его снисходительное презрение к федералам. — Неужели вот так всё и должно закончиться?.. Будь ты проклят, Фокс. И с тобой все твои прихвостни».
Тем временем бластер замер, нацеленный разведчице в грудь. Зелма встретилась глазами с Фоксом, тот моргнул… и нажал на спуск.
Вдруг что-то метнулось наперерез зелёной струе газа — и разведчица словно бы в замедленной съёмке увидела, как разбивается растворяющимися в воздухе брызгами выстрел об зависшее, казалось, на миг в воздухе чьё-то тонкое тело…
Тело в меховой куртке и штанах на размер больше необходимого.
«Это же…» — потрясённо подумала Зелма, приоткрыв рот и распахнув глаза.
Даже у Фокса в тот момент будто промелькнуло во взгляде что-то вроде растерянности…
А затем бесконечно долгое мгновение кончилось, и тело упало на пол — рядом с двоими «обезглавленными» пилотами.
Тело подростка в одежде сталка.
— Омель… — еле слышно прошептала Лина за спиной у Зелмы.
«…он», — докончила свою мысль разведчица.
На секунду в зале воцарилась полная тишина. Никто не двигался. Фокс продолжал целиться из бластера в Зелму, но на лице главаря мятежников появилось озадаченное выражение.
А
— Омель!!! — раздался крик настолько громкий, что все компьютеры шлемов автоматически приглушили его до приемлемого уровня.
Женский крик. Но он принадлежал точно не сталочкам и не Зелме.
Челюсть разведчицы в буквальном смысле отвисла, когда с нижнего ряда обитых синтепластом кресел спрыгнула одна из фигур в броне и побежала через зал к лежащему на полу подростку с дырой в груди.
— Омель! — снова крикнула женщина в боевой экипировке, и Зелма узнала её по голосу.
«Это же…» — подумала Видевская — уже не в силах изумиться чему-либо сильнее.
Женщина подбежала к телу подростка, рухнула рядом с ним на колени, положила руки на плечи и повторила через внешний динамик шлема:
— Омель…
— Мама… — прошептал подросток, зажимая руками огромную рану, из которой буквально струями хлестала кровь, и закрыл глаза.
«…она», — докончила свою мысль разведчица.
Мать Омеля повернула голову к Фоксу, который всё ещё стоял с поднятым бластером в руке — и, казалось, был недоволен тем, что выстроенный им сценарий внезапно нарушился.
— Ты убил его! — выкрикнула она на языке сталков. — Ты убил моего мальчика! Я тебя сейчас!..
Она развернула было свой плазмер в сторону Фокса, но несколько боевиков со сцены разом выстрелило в женщину, и её отбросило метров на пять назад и повалило на спину. На секунду она заорала от боли — но тут же затихла.
А затем начался хаос.
Зелма не заметила, кто первым выстрелил со зрительских рядов по сцене. Поняла только: справа — сталки, напротив, слева и сзади — мятежники.
Через мгновение рыжие трассы уже вовсю мелькали между концами зала. А те пятеро, что стояли напротив входа, присоединились к тем, кто стоял на сцене, и стали стрелять по сталкам, облачённым в броню.
Несмотря на то что гравитация была в несколько раз меньше, чем на Сталкерре, отдача не заставляла стрелков отлетать назад: магнитоступы крепко держали их на ногах — даже сквозь синтепласт, покрывавший сцену.
Видевская упала на колени, схватила свой плазмер… и увидела, как Фокс, прячась за спинами боевиков, открывает в стене за сценой незаметную до этого дверь и исчезает за ней.
Просвистела зелёная вспышка, газ ударился о стену там, где только что был Фокс, — это Миронов успел выхватить свой бластер и выстрелить.
Зелма обернулась и заметила всполохи плазмы у самой двери, где находились «профедеральные» сталки.
«Только бы никого из них больше не убили…» — подумала она, метнулась было к ним… и поняла, что это её опасение напрасно.
Сталки хватали с пола своё оружие, катались по металлическому покрытию, уходя от сгустков плазмы, и стреляли в боевиков, которые, как показалось Зелме, открыли огонь первыми — но, к счастью, пока ни в кого не попали. К уроженцам Сталкерры присоединились и некоторые солдаты, так что на этой стороне поля боя силы были примерно равны.