Стальная бабочка, острые крылья

Константинов Иван

– Да, – ответила Би, и ее голос дрогнул.

– Я бы тоже хотела, чтобы мне подарили такую.

– Когда-нибудь такое случится.

– Нет. – Таня вздохнула и встала. – Я не Меч короля, и мне такую не подарят. Никогда.

Она протянула заколку Би, которая все еще сидела на песке. Та взяла ее как-то растерянно, словно не зная, что ответить.

– Это неправда, – сказала воительница тихо, уже в спину Тане, и та обернулась. – Для этого не нужно быть Мечом.

– Теперь умыться и спать, – скомандовала Мириам. – Повытряхивайте песок из одежды,

а то заснуть не сможете. – Она подошла к Би и предложила: – Давай я помогу тебе с волосами.

– Не нужно, я могу поспать и так. – Би поднялась и отбросила волосы за спину. – Нужно отдыхать, день был тяжелым. Спасибо за заколку.

– Ты опять хочешь спать в машине?

– Да.

– В городе, наверное, найдется где остановиться. Там будут кровати.

– Завтра и увидим.

– Ты никогда не была в Хоксе?

– Нет. Как и вообще в таких маленьких городах.

– Разве он маленький?

– Неважно. – Би пошла к машине, потом обернулась. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

IV

Мириам наклонила канистру, и тонкая струйка теплой воды упала в песок.

– Поторопитесь, – сказала она. – Воды много, но не нужно ее терять.

Дети умывались быстро, видимо привыкнув экономить воду. Таня оттерла физиономию Тони, который снес эту процедуру со стоическим спокойствием, а Рок подставил под канистру голову, намочил волосы и обрызгал всех окружающих.

Спать они легли как обычно, у костра, только Таня сразу перебралась на одеяло Мириам. Было еще светло, невидимое солнце, садящееся за холмами слева, окрашивало алым облака над долиной. Кейн расстелил одеяло отдельно от всех, под скалой, и теперь сидел там, скрестив ноги и положив винтовку на колени.

Убедившись, что дети легли, Мириам подошла к нему и спросила:

– Ты снова спишь сидя?

– Нет, – ответил монах, повернув голову. – Это называется созерцанием.

– Созерцанием?

– Ну да. Я смотрю на облака.

– Зачем?

– Чтобы смотреть на них. Зачем же еще?

Мириам пожала плечами:

– Ты нарочно отвечаешь так, что больше ни о чем спрашивать не хочется?

– Нет. Ответ зависит от вопроса.

– Я неправильно спрашиваю?

– Да.

Мириам присела с ним рядом:

– Тогда что такое созерцание?

Кейн улыбнулся:

– Очень просто. Я – дезертир и убийца, но когда смотрю на эти облака и город – есть только они. Нет преступника Кейна. А они такие красивые!..

Некоторое время Мириам тоже смотрела на облака.

– Кажется, я поняла. Сегодня столько всего случилось! Даже не верится, что прошел лишь один день. Если я представлю себе все, что произошло, моя голова сразу взорвется. Наверное, хорошо уметь просто смотреть на облака, как ты.

– Ты поняла.

– Можно твой прицел?

– Опять?

– Я тогда не успела посмотреть. Пожалуйста.

– Возьми. – Кейн отсоединил прицел и протянул ей. – Он включается здесь, а вот этот шарик увеличивает.

– Спасибо. – Мириам

подняла прицел к глазам, и тот зажужжал, раздвигаясь по ширине ее глаз.

Сначала она не поняла, что видит. В зеленоватой прицельной сетке двигалось нечто серое, большое. Потом проступили детали, шершавая поверхность бетона и металлические перекрытия башен. Она смотрела на стену Хокса так, будто до той было не более двадцати шагов. На башне стоял стражник с черно-алым наплечником, а рядом с ним, на треноге, возвышалось многоствольное орудие, направленное вниз, на дорогу, ведущую к воротам.

Там толпились люди. Казалось, до них можно дотронуться рукой. В прицельной сетке мелькали цифры, которых Мириам не понимала. Зеленые рамки выделяли некоторые силуэты. Ворота закрылись только наполовину, и на проходе стояли гвардейцы. Их черные бронежилеты ярко выделялись на фоне серой, желтоватой и коричневой одежды всех остальных. Мириам дотронулась пальцем до шарика на правой грани прицела, и сцена внезапно прыгнула вперед так, что стали видны даже капельки пота на лицах стражников. Люди, стоящие перед ними, что-то им говорили, но, видимо, безрезультатно.

Мириам повела прицелом вдоль стены. Там что-то раскачивалось, закрывало обзор, и она снова навела фокус, на этот раз отдаляясь. Мертвый человек в обрывках лохмотьев болтался на металлической виселице, по его синему перекрученному затылку ползали огромные мухи. Рядом стояли еще виселицы, одна за другой, вдоль стены. Мириам не стала их считать, а просто зажмурилась и наугад перевела прицел дальше.

Теперь она смотрела прямо в центр Хокса, на вершину правого холма. Площадь заливал яркий свет, льющийся из окон и дверей зданий в два и три этажа, выходящих на нее. Светились даже вывески, под которыми, на выступающих каменных верандах, за столиками сидели люди. Посреди площади возвышалась металлическая сцена, круглая и пустая. Мириам даже прочитала одну вывеску, смешную и бессмысленную: «Сладкая белка». Люди ходили по площади, останавливались, на верандах танцевали ярко одетые женщины. Видимо, там играла музыка.

Мириам опустила прицел, потом протянула его Кейну и сказала:

– Не похоже, что они боятся.

– Да, – ответил монах. – Но еще испугаются.

– Ты не слишком сильно ударил Би?

– Когда? Я думаю, нет.

– Ты будешь спать прямо здесь?

– Да.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Би седела в машине неподвижно, с закрытыми глазами, и Мириам не стала ее беспокоить. Мальчишки, уставшие за день, тоже никак не отреагировали на ее возвращение. Только Таня молча подвинулась к краю одеяла, освобождая ей место. Было тепло, укрываться не хотелось, поэтому Мириам свернула одеяло валиком в ногах, легла рядом с Таней и смотрела в небо. Сон не шел, перед глазами мелькали картины Хокса, того, каким он был сейчас, и прежнего, запомнившегося ей в прошлом, веселого, яркого, полного жизни и красок. Тогда виселиц у ворот не было, люди могли входить и выходить из города когда угодно.