Стальная бабочка
Шрифт:
– По-моему, тебя понесло, док. Ты утверждаешь, что в Галактике развернулся новый бизнес – строго запрещенное во всех мирах «производство» из людей андроидов с живым телом, но искусственным разумом, а наша стратегическая разведка ни сном ни духом?
– Если свою часть этого бизнеса на государственном уровне прикрывают дактианцы, вполне возможен и такой сценарий. Заодно в этой тени прячутся и другие экспериментаторы. И наша разведка могла все знать, но не спешила об этом распространяться. Не верите мне, командор, спросите у Момо!
– Спросим. – Хауэр с подозрением покосился на кифера. – О многом спросим. У тайной
– Момо хотел помочь! – возмутился Бозе. – И помог! Мы докопались до истины! А ты хочешь его отблагодарить, сдав тайной полиции?!
– Чем он помог? – Хауэр холодно уставился Борису в глаза. – Тем, что вскрыл личные тайники Герцога? И чем это обернулось для Руперта? Ты странно рассуждаешь, Борис. С одной стороны, ты весь из себя гуманист, а с другой – угробить друга, пусть и повинного во всех смертных грехах, для тебя просто момент истины? Ты помогаешь какому-то жуку и ничуть не сожалеешь, что пустил в распыл человека? Как так, Бозе? Может, Руперт был прав, когда говорил, что ты заигрался, слишком увлекся ролью свободного «некондиционного» человека и потерял настоящие ориентиры? Не идеологические, нет, просто человеческие. Подумай над этим, док.
– Ты… передергиваешь, Максим. – На лице у Бориса отразилась досада. – Мне тоже очень жаль Руперта, но… я ведь сказал – у меня имеются большие сомнения, что это был тот самый Герцог! Скорее всего, наш реальный Руперт уже давно мертв как личность!
– Я не увидел ни единого признака, что этот Герцог был искусственным. Даже если его телом управлял одинокий синтетик, без живого разума, это все равно был наш Руперт. Наш! А то, что сгорел он, как восковая кукла в плазменной струе…
– Ну вот!
– Ничего не значит! Этого мало, чтобы говорить, что Герцог как личность был уже давно мертв. Даже если все так, полгода назад он стал инвалидом. Но и только! Поэтому закончим пока, Борис. Найдешь какие-нибудь доказательства, что Руперт был не человеком, а андроидом с искусственным разумом… и главное – что такой вариант не имеет права считаться личностью, тогда и договорим. А пока я констатирую, что вижу. Руперт связался с плохой компанией, которая не задумываясь его уничтожила, когда потребовалось спрятать концы в воду. Как это было сделано – не знаю, но спровоцировал это наш допрос. Вернее, то, что мы применили запрещенный прием – ввели в игру кифера.
– Формально ты прав, но ты говоришь о взаимосвязи событий и степени нашей вины, а я – о сути проблемы! Как же тебе довести, чтобы ты понял наконец?! Пойми ты, я нутром чувствовал, что в этом Руперте не было души! Был разум-синтетик настоящего Руперта, но словно не было ничего другого! Не было изначальной личности!
– Это все от твоей впечатлительности.
– Но ведь ты и сам об этом говорил еще на «Бронезвезде». Мы решили, что Руперт прихворнул звездной болезнью, поэтому и стал таким отчужденным, словно его подменили. Но быть может, его живую личность действительно подменили синтетической подделкой?! Да к тому же пошаманили над ее программой.
– Где доказательства, что это не фантазии? Наши с тобой личные впечатления – это, по сути, домыслы. Где факты?
– У такого подмененного должен
– Снова голая теория.
– Да пойми же ты, без теории не будет практики! Если вдруг окажется, что таких, как Герцог, среди нас немало… – Бозе вдруг осекся и махнул рукой. – Впрочем, что я оправдываюсь? Если не доверяешь мне больше, так и скажи, я переживу.
– Откровенно?
– Как всегда.
– Я доверяю тебе, Борис, но после предательства Герцога уже не на все сто. Теперь я и самому себе не имею права доверять на все сто. А вдруг мы все давным-давно такие же, как Руперт, только не знаем об этом?
– Момо сказал, что нет.
– Еще слово о кифере, и я прикажу бросить его в силовое поле, – поморщившись, сказал Хауэр.
– Хорошо, приведу другой аргумент. – Бозе вздохнул. – Исключительно психофизиологический. Ты видишь сны?
– Вижу. – Макс кивнул. – Только спал я в последний раз, кажется, целую вечность назад. Думаешь, синтетики снов не видят?
– Думаю, нет, – доктор обернулся. – Можем спросить. Ботаник!
– Слушаю, доктор Бозе!
– Тебе снятся сны?
– Разрешите уточнить, что?
– Сны.
– Электрические женщины, – с горькой усмешкой подсказал Хауэр.
– Условный режим «сна» снижает энергопотребление и может быть использован для дефрагментации накопленной информации, – ответил триста первый.
– Видишь, он даже не понял, о чем его спросили, – констатировал Бозе, вновь обернувшись к Максу. – Так что можешь расслабиться, ты пока настоящий, живой, бинарный.
– Это хорошо. – Хауэр кивнул. – Но расслаблюсь я, только когда мы досконально разберемся во всей этой истории. И снова доверять себе и окружающим начну не раньше. Вот такая диспозиция…
Из всех присутствующих только Маритта, по-прежнему сидевшая в укрытии за лабораторным столом, увидела, как Ботаник переглянулся с семьсот десятым. И вильдерше показалось, что робокриги едва заметно усмехнулись. Впрочем, скорее всего, ей это именно показалось…
Глава 10
Смешать, но не взбалтывать
Наступление всеми силами. Сайрус полгода не слышал этой формулировки. С тех пор, как закончил предпоследнюю миссию в тылу врага на Борейском фронте. В тот раз Сайрус не совершил вроде бы ничего героического как диверсант, всего лишь добыл кое-какую информацию, но именно разведданные группы Рема стали последним толчком к наступлению и очередному освобождению Борея. Третьему только за время службы Сайруса.
Планета переходила из рук в руки с завидной регулярностью, в боях за нее гибли тысячи приватов и тактиков, но, если честно, Рем не понимал, что в ней такого ценного. Да, это был условный форпост в спокойном секторе галактики, через который кораблям было удобно ходить во владения фортанов и сайтенов. Можно было назвать это перекрестком караванных путей, но ведь никто эти караваны в глаза не видел, поскольку они прыгали в подпространстве. Ну, и как можно было контролировать эти караванные пути, находясь в обычном пространстве, да еще на планете? Никак, о чем и речь.