Стальная империя
Шрифт:
— Надеюсь, Джон, ваше начальство уже принимает меры, чтобы не оказаться в аналогичной ситуации?
— Вся информация о боевых действиях в Тихом океане немедленно передается Министру ВМС, сэр…
—И что у нас на Тихом океане?
— Флот микадо атаковал Владивосток. К сожалению, в этом деле не смогли активно участвовать приобретенные недавно “Канопусы”, выучка экипажей еще далека до удовлетворительной. Они сформировали 2й боевой отряд. Его русские обстреливали менее интенсивно. Всю тяжесть сражения вынесли на себе японские броненосцы ранней постройки. Там русские тоже применили нестандартные тяжёлые снаряды, посылаемые в цель
—И эта информация тоже передана в ВМС?
—Безусловно… Самым неприятным для японцев оказался не налёт на Владивосток, а ответный визит вежливости адмирала Макарова в Сасебо, в результате чего ремонтируемые там корабли и сами верфи приведены в абсолютно нерабочее состояние. В результате этих первых боев Япония уже потеряла более половины своего броненосного флота и, предполагаю, в ближайшее время не сможет вести агрессивную наступательную войну на море… У микадо боеспособными остались только пять из шести “Канопусов”, но выучка их экипажей…
—Спасибо, Джон, вы про это уже говорили… Скажите, а есть ли у англичан и японцев хоть какой-то успех хоть на каком-то театре военных действий?
— Самая благоприятная ситуация для Британии сейчас, как ни странно, складывается у сердца России — на Балтике. При оккупации Либавы и продвижении к Петербургу поврежден только один "Маджестик" и Британия в Балтике имеет самую боеспособную эскадру — два "Формидэбла", пять "Маджестиков" и два "Трафальгара"…
—И какие выводы сделали лично Вы, Джон? В чем причина такого безрадостного начала для наших друзей с Туманного Альбиона?
— Этот, с вашего позволения, погром основан прежде всего на превосходстве русских в боевой подготовке — русский царь сумел сохранить костяк старослужащих комендоров, и за прошедший год русский флот практиковался в стрельбе больше, чем за предыдущие пять лет. Ни один флот больше не тренировался с такой интенсивностью. Хорошая выучка артиллеристов стала залогом того, что новые орудия новыми снарядами не только стреляют, но и попадают. И это — очень трудновоспроизводимое преимущество, джентльмены…
Лейтенант позволил себе смочить губы в кофе и торопливо продолжил.
—Технические новинки, усугубляющие преимущество русских моряков — радиосвязь, дальномеры и новая артиллерия. Но, повторюсь, все это железо становится смертельно опасным только в опытных руках….
—Спасибо Джон, — остановил офицера Рокфеллер, — мы безмерно благодарны Вам за столь ценную и систематизированную информацию. Можете быть свободным.
Когда лейтенант вышел, Рокфеллер плотно закрыл за ним дверь и быстрым взглядом окинул сидевших за столом. Вандерлип, Варбург, Шифф образцово держали паузу, отдавая инициативу Рокфеллеру, как самому креативному и активному в их компании.
—Ну что ж, джентльмены, весы качнулись в сторону России, — голосом ведущего шоу, провозгласил владелец Стандарт Ойл, — а это значит, что пришла пора их качнуть в обратную. Джейкоб! Ваш выход! Точнее не ваш, а так нежно опекаемых вами революционеров. Нужно подарить союзникам, изнемогающим в битве с медведем, какое-то оптимистичное известие!
—Наконец-то, — проворчал Шифф, не скрывая
Неделю спустя. Броненосец Потёмкин.
Приучить русского человека к бдительности почти невозможно. Но когда это все-таки получается, мало не покажется никому. Исключение — свои. Они всегда даже не выше закона, а где-то сбоку от него. Снискают хлеб насущный, пользуясь особо привилегированным статусом. Видимо, глубоко общинная, выработанная веками ментальность приучает доверять «своим». А если ты «не свой», то не плачь и не обижайся.
Даже «их благородия», казалось бы, не имеющие опыта деревенской или фабричной круговой поруки, быстро сбиваются в стайки по происхождению и убеждениям, стараясь без крайней необходимости не иметь дел с людьми не своего круга. “Не свои”, называемые красивым французским словом “парвеню”, платят отторгнувшему их обществу той же монетой, охотно рекрутируясь в нигилисты и криминал. Впрочем, границы между этими двумя социальными группами всегда были очень условными.
Один такой «не свой» — не по происхождению, а по духу, в мечтах своих воображающий себя денди с неподвижной верхней губой, на брегах Внутренней Темзы спустился в пороховой погреб и аккуратно положил небольшой ящичек в нишу между двух пеналов с усиленными пороховыми зарядами. Он аккуратно выдернул металлический стерженек, долженствующий привести в действие пятичасовой замедлитель, и полез по скоб-трапу вверх, на палубу.
Сейчас он сдаст вахту и направится на берег. Комната в пансионе мадам Шепетовкер имеет второй выход во двор, а рыбацкая одежда вполне гармонирует и с черным ходом, и с извилистыми улочками, и с румынской рыбацкой лайбой, которая, как обещал ему друг Джеффри, доставит его в Констанцу. Ну а там — респектабельный и вполне почитаемый в нейтральной стране американский паспорт, железнодорожный билет до Кале, каботажный пароходик… Как венец всех трудов, не такой уж скромный пенсион и маленький домик в Западном Сассексе…
Он не додумал: когда джентльмены предпочитают не оставлять следов, пятичасовые замедлители срабатывают уже через три минуты, поэтому офицер, заложивший адскую машину в пороховой погреб новейшего броненосца «Князь Потемкин-Таврический», погиб одним из первых. Следов не осталось. А пенсион и домик в Западном Сассексе, проведенные по соответствующей документации, не пропадут, но достанутся они более достойному данной недвижимости джентльмену. В конце концов, жизненные интересы Империи ничуть не противоречат частным интересом лучших ее представителей.
В это же время. Мукден.
Железная дорога, соединяющая Харбин с Порт-Артуром, а также находящийся на полпути Мукден — это граница между знаменитыми сопками Маньчжурии и менее знаменитыми маньчжурскими, заманчиво плодородными равнинами. Местность перед самым городом почти под прямым углом рассекает шумная речка Хунхэ, создавая преимущество защищающимся и дополнительную головную боль — нападающим.