Стальная Крыса отправляется в ад
Шрифт:
— Наберем колимикона, сколько сумеем унести, — решительно произнес я. — Колимикон — пища и вода, он позволит выжить и что-нибудь придумать.
Тут вдохновение меня покинуло, однако Сивилла не теряла времени и шевелила мозгами.
— Возвращаемся в пещеру, где мы проснулись. Нам тогда было очень нехорошо, поэтому мы не обыскали ее как следует. Правда, я понятия не имею, что там искать.
— Все равно, идея недурна. Какая бы сила ни забросила нас сюда, она предпочла забросить нас в ту пещеру. Значит, надо ее хорошенько
— Мы им сейчас ничем не поможем. Вот вернемся в пещеру, тогда и для них что-нибудь сделаем, если удастся. До сих пор они не умерли, значит продержатся еще немного. К тому же не забывай: они пытались нас убить.
— Аргумент принят. Пошли.
Мы обнаружили колимикон, надергали из трещин в скале местный заменитель жевательной резинки. Нести его было довольно трудно, пока Сивилла не превратила макси-юбку в мини.
— Не так жарко, — сказала она, сооружая аккуратный узелок с едой и питьем.
Я взял у нее узелок и махнул свободной рукой вперед:
— Иди в авангарде.
Я не решался задумываться о том, сколько длится здешний день. Казалось, солнце застряло на той высоте, где мы его увидели в первый раз. А может, планета вовсе не вращается вокруг своей оси и этот день не закончится даже через миллион лет?
Мы приближались к пещере, откуда начались наши тоскливые блуждания по преисподней. Поднимались по склону сопки из вулканических камешков. Я споткнулся о крупный камень и упал на четвереньки. И тут перед моим носом образовалась маленькая воронка, взметнулся песок и взвизгнула отрикошетившая пуля.
— В укрытие! — воскликнул я. — По нам стреляют!
Сивилла побежала к валунам, я отпрянул в сторону и вскочил на ноги. По нам выпустили еще несколько пуль, но трудно попасть издали в быстро движущуюся мишень. Задыхаясь от бега, я скользнул под прикрытие огромного валуна и увидел, что Сивилла уже залегла между камнями.
— Где этот снайпер? — выкрикнула она.
— Наверху, на склоне нашей сопки. Я его не разглядел, только краем глаза заметил.
— А цвет?
— Преобладающий в этих краях.
— Что будем делать?
— Переведем дух. А затем поохотимся на охотника. Попробуем взять в клещи. Ты уж не сердись, я выронил наши припасы. Потом их поищем, когда краснокожего завалим. Ты не против?
— Не против. Кто бы он ни был, я хочу, чтобы он находился впереди, а не сзади.
Я короткой перебежкой одолел отрог холма и укрылся за валуном. Пуля угодила в камень, брызнули осколки. Вторая пуля ударила в землю. Пока снайпер палил в меня, с другого фланга к нему подбиралась Сивилла.
Перебегая от камня к камню, мы медленно поднимались на холм. Неприятель стрелял без передыху, — похоже, боеприпасов у него было вдоволь. Когда до вершины осталось совсем немного, я его увидел. Краснокожий толстяк перебегал к другому укрытию. На одном плече — сумка,
Закончилась наша игра внезапно. Я услышал, как он палит в другую сторону — должно быть, заметил мою напарницу. Я опустился на четвереньки и быстро пополз вверх по склону. И вот он в считаных метрах, направляет на меня ружье… и тут ему между лопатками попадает камень, брошенный меткой рукой.
Он завопил, подпрыгнул и попытался взять меня на мушку. Но я уже был рядом. Пяткой отбил ружье в сторону, изо всех сил ударил толстяка в грудь.
Он снова взвизгнул и повалился навзничь. Сумка слетела с плеча, из нее высыпались блестящие цилиндры.
Сивилла, запыхавшаяся не меньше моего, подошла взглянуть на поверженного неприятеля. Он был толст, красен и, как полагается, хвостат и рогат. Но в отличие от других аборигенов, показался нам очень знакомым. Когда он, пятясь от нас на четвереньках, повернул голову в поисках пути к спасению, я увидел его профиль.
— Это невозможно! Он же вылитый…
Сивилла закончила фразу за меня:
— Слэйки! Или магистр Фэньюимаду! Или отец Мараблис!
Все эти имена, конечно, были ему знакомы. Я не знал, что и думать. Он таращил на нас глазищи и дрожал от страха.
— Разве… мы встречались? — пролепетал он.
— Возможно, — сказал я. — Моя фамилия ди Гриз. Вам доводилось ее слышать?
— Не припоминаю. Вы не из родственников Гродзинского?
— Насколько мне известно, нет. А как ваша фамилия?
— Интересный вопрос. Может быть, Эйнштейн… — Он с надеждой посмотрел на меня. Когда я отрицательно покачал головой, улыбку с его лица как ветром сдуло.
— Значит, ответ неправильный… А фамилии Митчельсен и Морли вам знакомы? Эпинард?
— Да, эти фамилии я слышала, — сказала Сивилла. — Все они принадлежали знаменитым физикам, каждый из которых — покойник.
— Физикам? — Он просиял и показал на багровое солнце. — Горение длится вечно. Но ядро, как вы знаете, нестабильно. Ядро, сфера Ферми. Далее — ядра. Литий нестабилен…
— Профессор, — обратился я к нему.
— Да? Что? Но эти ядра просто-напросто распадаются. Снова и снова…
Он закрыл глаза и, непрерывно бормоча под нос, медленно закачался вперед-назад.
— Спятил, — уверенно сказала Сивилла.
Я кивнул:
— Как и все остальные.
— Он снова бубнит о физиках. Ты заметила, как он отреагировал, когда я его назвал профессором?
— Профессоров тут хоть пруд пруди.
— Твоя правда. — Я поднял оружие и рассмотрел. — Интересно, где он ее раздобыл? Вполне исправна, и стрелок он неплохой. — Я постучал пальцем по шкале на прикладе и указал на рассыпанные цилиндры. — Знаешь, что это за штуковина?