Стальная Крыса отправляется в ад
Шрифт:
— Подожди. Вдруг Ком сначала откроет огонь, а потом только будет вести с тобой переговоры. Если мы его нейтрализуем, сможешь ли ты убедить войска?
— Несомненно. Никто не осмелится возражать моим словам, ведь я им буду излагать закон, который они учили с тех пор, когда были такими маленькими мальчиками, как эти.
Не успел он закончить, как дверь распахнулась и на пороге появились такие же маленькие мальчики с оружием в руках. Во главе стоял один из учителей, который направил свой пистолет прямо на меня.
— Брось оружие, — приказал он. — Иначе я тебя убью.
Глава 21
Конечно,
— Не стреляйте! — закричал я. — Сдаюсь!
— Что это значит? — спросил Ханасу, направляясь к двери. — Уберите пистолеты. Это приказ.
Ученики тут же подчинились приказу наставника, но учитель колебался.
— Ком сказал…
— Кома здесь нет. Ком не прав. В последний раз приказываю убрать оружие.
Учитель никак не мог принять решение, и Ханасу повернулся ко мне.
— Пристрели его, — приказал он.
Что я и сделал. Разумеется, я выстрелил в него снотворной иглой, хотя ученики этого и не знали. Ханасу это вообще не волновало. Он не привык, чтобы кто-то не выполнял его приказы.
— Дай мне пистолет, — сказал он стоявшему рядом с ним ученику. — Пойди передай, чтобы вся школа собралась в конференц-зале.
Все остальные побросали оружие и тут же удалились. Я оттащил учителя и положил его рядом со спавшими учениками. Ханасу закрыл дверь и погрузился в размышления.
— Вот что надо сделать, — наконец сказал он. — Я объясню им все, пользуясь постулатами моральной философии. Их больше не будут мучить внутренние противоречия по поводу ее применения. Когда они это поймут, мы отправимся в космопорт. Там находятся Ком и его активисты. Я выступлю перед ними, и они перейдут на нашу сторону. Тогда твой космический корабль сможет спуститься, и мы приступим ко второму этапу операции.
— Все это хорошо. Но если они не согласятся с тобой?
— Им придется это сделать. Потому что не со мной они должны будут согласиться, а со священным текстом моральной философии. Когда они это поймут, речь будет идти не о согласии, а о повиновении.
Говорил Ханасу весьма убедительно, но я на всякий случай скрестил пальцы за спиной.
— Может, мне лучше пойти с тобой? На всякий случай.
— Ты подождешь здесь. За тобой придет посыльный.
С этими словами Ханасу вышел, и мне ничего не оставалось, как подчиниться его приказу. Тела учеников наводили меня на грустные мысли. Чтобы отвлечься от них, я вызвал по радио корабли и обрисовал ситуацию. Я приказал им находиться на орбите над космопортом и ожидать моих дальнейших распоряжений. Потом выключил радио. В дверь постучали.
— Пойдем со мной, — приказал вошедший ученик.
Я последовал за ним. Ханасу ждал меня возле открытых дверей школы, а к нему со всех сторон стекались учителя и ученики.
— Мы отправляемся в космопорт, — сказал он. — К рассвету мы будем там.
— Проблем нет?
— Конечно нет.
Ханасу ехал впереди на единственной машине, и я радовался, что сижу в кабине вместе с ним. Преподаватели и ученики тащились за нами на лыжах. Никто не пожаловался, что вместо сна им приходится совершать лыжный поход. Да, дисциплина — это великая вещь! Чего не скажешь о машине, на которой мы ехали. Хотя в этот раз трясло не так сильно, потому что Ханасу ехал медленно, чтобы лыжники не отставали от нас.
Занималась заря, когда мы приблизились к космопорту. Из сторожевой будки вышли два охранника и спокойно наблюдали за нами, как будто такие процессии появлялись здесь каждый день.
— Скажите Кому, что я хочу его видеть, — приказал Ханасу.
— Проход запрещен. Таков приказ Кома. Всех врагов надо убить. В твоей машине враг. Убей его.
— Четырнадцатое правило послушания гласит, — сказал Ханасу властным голосом, — что вы должны подчиняться приказам членов Комитета десяти. Я приказываю вам. Нет такого закона, чтобы убивать врагов. Отойдите в сторону.
На лицах охранников отразилось легкое волнение, но они с ним быстро справились.
— Проходите, — сказал один из охранников. — Я сообщу Кому о вашем визите.
Выстроившись в цепочку, наше юное войско направилось к административным зданиям. Мы проходили мимо зенитных установок, но их расчеты не обращали на нас никакого внимания.
Внезапно пошел снег. Наша машина остановилась у главного здания, и, как только Ханасу спрыгнул на землю, дверь здания распахнулась. Я съежился на сиденье. Из здания вышел Ком и дюжина его сторонников. Все они были вооружены.
Наверное, от холода я совсем плохо соображал, потому что только сейчас осознал, что в нашей колонне только у меня есть оружие.
— Возвращайся в свою школу, Ханасу. Твое присутствие здесь нежелательно, — закричал Ком.
Не обращая никакого внимания на эти слова, Ханасу подошел к нему вплотную. Затем он громко заговорил, чтобы все могли его услышать:
— Я приказываю вам всем сложить оружие, потому что ваши действия противоречат учению моральной философии. Это учение обязывает нас возглавлять другие расы. Согласно ему, мы не должны идти на самоубийство, борясь с другими народами, которые превосходят нас в числе в соотношении один к миллиону. Если мы станем продолжать борьбу, нас всех убьют. Разве этому учат нас законы Тысячи оставшихся в живых? Вы должны…
— Ты должен уйти, — перебил его Ком. — Это ты нарушил закон. Уходи, или тебя убьют.
Он поднял пистолет и направил его старику в грудь. Я мигом выскочил из машины.
— На твоем месте я не стал бы этого делать, — сказал я и взял его на прицел.
— Ты привел с собой врага! — выкрикнул Ком. — Его убьют, тебя убьют…
Он осекся, когда Ханасу залепил ему звонкую пощечину.
— Я объявляю тебя вне закона, — сказал Ханасу. — Ты отказался повиноваться. Тебе конец.
— Мне конец? Скорее, тебе! — вне себя от ярости завопил Ком, целясь из пистолета.