Стальная петля
Шрифт:
– Нет, конечно! И близко не похожи! Это я, Геннадий Валерьич, совершенно не подумавши, сдуру брякнул, – поспешил откреститься от своих слов брат Георгий. – Только верите, нет, а мне до сих пор нормально заснуть не удается. Все размышляю, как с вами судьба отвратительно обошлась. Не из-за алмазов переживаю, которые я не получил, боже упаси – было бы о чем волноваться! Просто, выходит, я вроде как вас подвел, не сказать – обманул. Вы ради меня столько раз жизнью рисковали – от Ипата и Дьякона спасли, до Грааля проводили, против брата Глеба и технокракена в мою защиту выступили, – а я вам взамен – никакой благодарности… Но вы не думайте:
– Ладно, Жорик. Раз ты не послушался моего совета и не свалил из Зоны, когда у тебя был шанс, возможно, однажды и впрямь пригодишься, – смягчился я, потому что не привык сердиться на идиотов, а на потенциально полезных идиотов тем более. – Но не в счет уплаты долга, которого за тобой, в общем-то, и не числится. А исключительно в качестве дружеской поддержки или взаимовыгодного сотрудничества. Вояка ты, конечно, аховый, но зато на тебя можно положиться. А это в Зоне гораздо более редкостное и ценное качество, чем меткий глаз и продвинутые импланты.
– То есть как это понимать, что я вам ничего не должен?! – удивился Дюймовый. – Или вы просто пошутили?
– Какие тут могут быть шутки? – ответил я со снисходительной ухмылкой. – Все наши взаимные долги давным-давно погашены. Грааль я испортил? Испортил. А ведь это был твой артефакт, поскольку я от своих прав на него еще загодя отрекся. Ты говоришь, что остался должен мне, а я, как видишь, кое-что задолжал тебе. Вот и подбей баланс нашего взаиморасчета – ты же, как-никак, потомок денежного воротилы и в таких делах кумекаешь получше меня.
– Но как вам удалось узнать, что Грааль все-таки испортился? – продолжал недоумевать Жорик. – Я вам об этом еще только собирался рассказать, а вы будто мои мысли прочли. В тот день, когда мы распрощались, это еще не было известно. А когда назавтра артефакт и на мне перестал срабатывать, я сбагрил его за пятнадцать баксов Упырю. Который, могу ручаться, в упор не заподозрил, что имеет дело с бывшим Граалем Дьякона!
– Все верно – не заподозрил, – подтвердил я. – И когда до Тимофеича дойдет, какую на самом деле драгоценную вещь он упустил, старика наверняка инфаркт хватит.
– И чего в той чашке теперь осталось ценного? – пожал плечами брат Георгий. – Да, старая она, да, антикварная, ну и что? В куче барахла, куда ее Упырь швырнул, такие красивые вещицы валялись, рядом с которыми наш Грааль – все равно что консервная банка.
– Сразу видать, юноша, что вы прессу не читаете. И очень напрасно делаете. Положим, что биржевые сводки нам с вами сегодня малоинтересны, но за новостями следить никогда не помешает. А они порой бывают гораздо любопытнее, чем здешнее сарафанное радио, – с укоризной заметил я и выложил перед Дюймовым на стол двухнедельной свежести газету. Одну из тех, которые я подобрал неподалеку от Обочины – крупнейшего сталкерского рынка Пятизонья. – Открой передовицу и поищи в заголовках знакомое слово из шести букв или фотографию не менее знакомого предмета. И заметь: я дал тебе не какую-нибудь «желтую» газетенку, а весьма серьезное печатное издание, которому можно доверять. Впрочем, ты читай, читай, а я пока посмотрю, не завалялся ли у меня в аптечке валидол. Кто знает, вдруг он тебе потом потребуется.
Конечно, насчет валидола я пошутил, и ничего подобного у меня в убежище отродясь не имелось. Но глядя на то, как белеет, а потом покрывается багровыми пятнами физиономия читающего газету Жорика, можно
В рекомендованной мною Жорику и крайне противопоказанной Упырю статье раздувалась очередная сенсация. И раздувалась, надо заметить, не на пустом месте. Поскольку газеты мне в руки попадаются, как вы понимаете, нерегулярно, начало этого занимательного скандала я пропустил. Хотя оно и к лучшему. На момент, когда мною была найдена эта газета, к освещаемой ею истории успели подключиться ученые. Что избавило меня от необходимости отделять зерна от плевел – их сепарация была уже скрупулезно проведена авторитетными экспертами.
Все началось с одного антикварного интернет-аукциона, на котором месяц назад была выставлена на продажу старинная бронзовая чаша. Ее продавец пожелал остаться неизвестным, однако едва лот появился в аукционных каталогах, как на него тут же заявили права двенадцать весьма солидных и, что характерно, ничем не связанных друг с другом компаний. В поданных ими требованиях говорилось примерно одно и то же: данная чаша по праву принадлежит им и в данный момент числится украденной. Поэтому ни о какой ее продаже не может идти речи. А хозяевам аукциона, во избежание проблем с законом, надлежит как можно скорее снять вышеуказанный предмет с торгов и вернуть его правомочным владельцам.
Само собой, каждая претензия была подкреплена всеми необходимыми документами. С юридической стороны – совершенно безупречными. Разнились они лишь датами зафиксированного похищения чаши, самое раннее из которых состоялось двести лет назад, а последнее – во втором десятилетии нынешнего века.
Ситуация выдалась воистину уникальной. Да, случались в истории аукциона подобные скандалы – не без этого. Но чтобы количество претендентов на спорный лот – да еще столь влиятельных претендентов! – составляло дюжину, такого устроители сего мероприятия – тоже, к слову, довольно уважаемые люди – на своем веку не припоминали. Причем молниеносная реакция, с какой откликнулись на начало продаж чаши все ее якобы настоящие владельцы, свидетельствовала: каждый из них давно и неусыпно следил за тем, когда информация о ней всплывет на просторах Мировой паутины.
Попытка выйти на контакт с продавцом и призвать его к ответу не удалась. Прознав каким-то образом, против кого ему придется иметь дело, нынешний владелец чаши предпочел исчезнуть и тщательно замел за собой следы. Надо полагать, он понятия не имел, что за вещь очутилась у него в руках, а иначе вряд ли вообще стал бы сбывать ее таким рискованным путем.
Зато проведенная дотошная экспертиза яблока этого раздора имела куда более любопытный результат.
Оказавшись перед толпой воинствующих истцов, для которых было впору открывать отдельные торги на право владения чашей, аукционисты не поскупились и исследовали ее у лучших экспертов на ультрасовременном оборудовании. Выяснилось, что возраст данного бронзового изделия исчисляется двумя тысячами тридцатью годами и отлито оно было на Ближнем Востоке, а конкретно – в Палестине. Также не осталось секретом и то, что совсем недавно чаша была вынесена из Пятизонья, откуда вот уже пять лет тек неиссякаемый ручеек «черного» антиквариата.